Моя сводная пигалица
Шрифт:
Глава 4
Универ встречает меня шумом. Повсюду снуёт молодёжь. Слышен бас парней и звонкий хохот девчонок. Первокурсники, такие же, как и я, озираются по сторонам, очень выделяясь на общем фоне. Хотя некоторые из них сбились в стайки, потому как, возможно, местные и знакомы друг с другом. А я новенькая по всем фронтам. Не повезло, конечно. Но ничего, справлюсь. Не впервой сталкиваться с трудностями.
Спешно проскочив мимо кучки парней, занявших козырное место – площадку у перил, откуда видно всё,
– Ну и чучело.
Фыркаю на громко произнесённую фразу. Бесит, но я благоразумно решаю пропустить «комплимент» мимо ушей. Конфликты в первый же день мне не нужны.
– Мелкая какая-то. Точно по адресу? Эй, кнопка, ты ошиблась, школа туда дальше, за углом!
Обернувшись, ехидно ухмыляюсь всей честной компании. Сжав пальцы в кулак, оттопыриваю средний пальчик, при этом оскаливаюсь во все тридцать два. Улыбка у меня отменная, сверкает не хуже чем виниры у Виктора, только своя собственная, натуральная, как говорится.
– Ничего себе, – присвистнув, белобрысый качок качает головой. – Это она, кажется, тебе, Лёх. Дерзкая.
– Эй, ты чё, больная! – издаёт возмущённое тот самый Лёха и поднимается с травы.
Открываю рот, медленно сканируя парня взглядом с ног до головы. Срабатывает инстинкт самосохранения. Начинаю пятиться назад. Куда мне против такого! Черноволосый коротко стриженный детина под два метра ростом. Мутант настоящий. Ах, да. Тут же баскетболисты. Видимо, этот один из них. Или, может, просто качок какой, местный. Чёрт его разберёт! Делаю оборот вокруг себя и припускаю в сторону учебного корпуса.
– Эй! А ну стоять!
Перехожу на бег. Вот так и знала. Ничего хорошего тут меня не ждёт!
Парень продолжает что-то кричать вслед, но я и не думаю останавливаться. Влетев в распахнутую настежь дверь, врезаюсь в какого-то бедолагу и, запутавшись в собственных штанах, начинаю заваливаться на пол. Испуганно размахивая руками, хватаюсь за рядом стоящего в попытке устоять. Но, увы, удержаться не получается, потому как моя опора почему-то сползает вместе со мной вниз.
Больно саданувшись коленками, хватаюсь за ушибленные места и с шипением начинаю их растирать. Поверх моего страдальческого поскуливания накладывается мужской рык. Поднимаю глаза и застываю. Прямо рядом со мной стоит парень с ужасно злой физиономией и со спущенными до колен легкими спортивными трико. Хлопаю ресницами, уставившись на его нижнее белье. Ярко-жёлтые семейные трусы с миньонами! Это я что ли его раздела, когда падала? Твою мать!
Серьёзно? Ого! Я что-то пропустила? Сейчас что, новая мода у парней? Дурацкие трусы-парашюты с детским принтом. Икнув, издаю сдавленный смех, и мне в унисон начинают откровенно ржать примерно человек пятьдесят.
– Парень! Ты красава! Это что, бабушка подарила или противоугонка, от бывшей?!
– Миленько!
– Какая прелесть! – женские голоса со всех сторон звучат с умилением и явным обожанием.
Кто-то неприкрыто ржёт, тыча в бедолагу пальцем. Я пытаюсь сдержаться, чтобы не покатится со смеху вместе со всеми окружающими. Кусаю губы, позабыв о своих коленях напрочь! Какие тут могут быть ушибы, когда перед глазами такие виды! А фигура-то у парня то, что надо. Ноги мощные, раскаченные. Явно спортсмен.
– Артур! – в холл под всеобщий хохот залетает тот самый Лёша, который гнался за мной с улицы. – О! Ни… – выдаёт он, растягивая губы в дурацокй улыбке.
– Артур? – пищу я, медленно осознавая, что попала по полной.
И надо же мне было ухватиться именно за его штаны. Страдальчески закатываю глаза, проклиная этот день и всё, что привело меня к нему. Остаётся надеяться, что этот черноволосый злющий здоровяк в жёлтых трусах всего лишь тёзка того самого Артура.
Но нет! Мои надежды разбиваются в дребезги. Я узнаю эти чёрные глазища Разумовского-старшего. Их невозможно спутать ни с какими другими. Забываю как дышать. Надежда на то, что Артур не запомнит моё лицо, разбивается в тот миг, когда он склоняется ко мне, продолжая испепелять взглядом.
– Тебе конец, мелкая, – шипит он, натягивая свои многострадальные штаны.
Икнув, хлопаю глазами. Всё, приплыли!
Артур
Сойдя с трапа самолёта, лечу на парковку, туда, где меня уже как две недели дожидается мой железный конь. Настроение паршивое. Во-первых, потому что сегодня первый учебный день. У меня есть всего пара часов на то, чтобы успеть доехать до дома и собраться на занятия. Сегодня, ясное дело, ничего серьёзного, но присутствовать нужно. Пропускать учёбу не в моих правилах.
Во-вторых, осознание того, что теперь в нашем доме будут жить посторонние, приводит в бешенство. Не понимаю, зачем отцу нужно было тащить эту женщину к нам. Встречались бы на стороне. Просто зло берёт! Ещё и женился втихаря! Ничего мне не сказав.
Мамы нет уже больше десяти лет, но мне всё равно трудно принять то, что кто-то, кроме неё, будет распоряжаться в этих стенах. Спать в её комнате! А ещё эта девчонка, с которой мне непременно нужно подружиться. Чёрта с два! Мне эта дружба вообще никуда не упёрлась! Не понимаю, зачем отцу это нужно? Какое ему дело до наших взаимоотношений?
«У тебя теперь есть сестра. Сводная».
Только он забыл спросить, а надо ли мне это! Ничего, попыхтит и отстанет. Если ему так надо, пусть сам с ней возится. Таскается с ней в универ и блюдёт, чтобы никто не посмел обидеть. Мне этим заниматься некогда и желания нет!
Хмыкнув, усаживаюсь на мотоцикл, надеваю шлем. Люблю скорость, активное движение! Всё то, что заставляет кровь в венах бежать быстрее! Ни с чем не сравнимый кайф. Жар волнами накрывает тело, адреналин создаёт ощущение того, что за спиной вырастают крылья. Эйфория. Ни на что не променяю эти ощущения. Разве что на хороший секс и то, если девушка мне интересна. Пока она трогает моё сердце или то, что пониже.
Жаль, что это никогда не цепляет надолго. Страсть как спичка. Пшик и всё! А вот гонки, либо спорт – это настоящий, долгоиграющий кайф. Баскетбол, лыжи, скейт… Альпинизм вообще отдельная моя любовь. Не передать эмоции, когда висишь на одной руке над пропастью, у которой не видно дна, и твоя страховка – это моральная поддержка друзей. Любой экстрим будоражит круче, чем связь с девушкой. Хотя, возможно, я ещё не повстречал ту, которая затмит собой восхождение на самую высокую точку мира или вызовет взрыв эмоций ярче, чем зашкаливающая на трёх сотнях стрелка спидометра.