Моя Святая Земля
Шрифт:
А Сэдрик вдруг сказал:
– Знаешь, что... ты прав. Я тебя одного туда не отпущу. Мало ли.
И у Кирилла сразу отлегло от сердца.
Они подошли к воротам. В тяжеленных створах из тёмного чугуна обнаружилось нечто вроде калитки, размером с дверь в комнату, с квадратным окошечком-глазком. В это-то окошечко, светя себе фонарём, и выглянул человек - раньше, чем Кирилл успел постучать дверным молотком в виде массивного кольца в клюве орлиной головы.
Кирилл бессознательно ожидал круглой добродушной физиономии, выбритой тонзуры - кого-то, напоминающего брата
– Вот как, - сказал он, гремя за дверью чем-то металлическим - запором или связкой ключей.
– Это ты, посланец Божий? Тебя ждут - и настоятель, и наставник Хуг. Входи и оставь тьму за порогом.
– Добрый вечер, - сказал Кирилл, смущаясь.
– Это я - посланец Божий? Обо мне знают?
– Знают, - сообщил монах с плохо скрытой гордостью.
– Наставнику Хугу было видение, да и мирянин, что привёз для братии муку, подтвердил, что видел тебя.
Калитка распахнулась. Фонарь осветил узкий коридор между двух шероховатых каменных стен, покрытую странными знаками каменную плиту у порога и тёмную брусчатку за ней, Кирилла, Сэдрика и высокого худого монаха в сером балахоне с капюшоном, очень хрестоматийно средневековом на Кириллов взгляд.
– Но ты знаешь, кто с тобой, Божье дитя?
– монах поднёс фонарь ближе к Сэдрику.
Сэдрик взглянул хмуро и недобро - на лице монаха появилось точно такое же выражение.
– Это мой друг, - сказал Кирилл, кладя руку Сэдрику на плечо.
Монах отшатнулся, Сэдрик скинул с плеча ладонь Кирилла, взглянул неожиданно сердито. Кирилл растерялся.
– Ты войдёшь один, - заявил монах.
– Вы мне предлагаете оставить товарища ночью в открытом поле одного?
– поразился Кирилл.
– Вы же - Божий человек, вы наверняка знаете, что в лесу живут твари из ада, и всё равно хотите оставить безоружного путника за воротами?
– Ему будет хорошо с этими тварями, - возразил монах, которому было явно неуютно.
– Они для него свои. Брось его, Божье дитя, пока он не погубил твою душу.
– Вы же сами назвали меня Божьим посланцем, наставнику Хугу было видение - так почему вы решили, будто я не знаю, что делаю и с кем общаюсь?
– сказал Кирилл самым примирительным тоном.
– Но если вы не хотите, чтобы мы вошли вместе - давайте, мы подождём здесь. Я пришёл к наставнику Хугу, можно его позвать? Вдруг он захочет поговорить?
На лице монаха отразилось мучительное сомнение. После колебаний, продлившихся не меньше минуты, он всё-таки сделал шаг назад.
– Войдите, но лишь сюда, - сказал монах.
– Я спрошу совета у святых наставников. Я не смею позволить пришлецу из мрака, отродью Тех Сил, шагнуть на освящённую землю.
– А вдруг вы ошибаетесь?
– улыбнулся Кирилл.
– Нет, дитя, - монах показал пальцем на высеченный на каменной плите у самой двери сложный знак, похожий на стилизованную розу. Знак этот, на который наступили, проходя на территорию монастыря, и сам Кирилл, и Сэдрик, сейчас слабо мерцал, словно в бороздки камня
– Святой Луцилий начертал этот знак своей рукой, демоны не могут перешагнуть порог, а вот люди, принадлежащие тьме...
– Болван ваш Луцилий, - сказал Сэдрик устало.
– Не смей хулить святого, отродье!
– вскинулся монах.
– Лучше бы он защитный знак против подлецов и идиотов нарисовал, если знал такой, - Сэдрик мотнул головой.
– Кому из Приходящих в Ночи вы нужны-то? А придурки и подонки проходят - только так, да ещё и жить остаются.
Глаза монаха зло блеснули в красноватом свете, глаза Сэдрика заволокла светящаяся красная мгла - и Кирилл встал между ними, надеясь, что это помешает им сцепиться.
– Прекрати его провоцировать!
– приказал он Сэдрику, надеясь, что некромант прислушается к словам своего государя, и повернулся к монаху.
– Божий человек, ну, пожалуйста, не обращайте вы на него внимания! Сэдрик не служит аду, честное слово. Я точно знаю.
– Но проклят, - вставил монах.
– Проклят. Может, Вседержитель хочет, чтобы он искупил проклятие. Хотите помешать исполнению Его воли?
– сказал Кирилл, удивляясь тому, насколько сам верит в собственные слова.
– Сэдрик проводил меня до вашей обители. Зря?
Ему показалось, что монах смутился. Сэдрик скорчил скептическую мину, но молчал.
– Так мне можно поговорить с наставником Хугом?
– спросил Кирилл.
Монах вздохнул.
– Следуй за мной, Божье дитя, - сказал он, посматривая на Сэдрика недобро, но этим и ограничиваясь.
– Святой наставник не пойдёт сюда в такую пору: на дворе холодно и темно, а он стар и немощен.
– И я пойду, - сказал Сэдрик.
– Иди, - с отвращением разрешил монах и пошёл вперёд, освещая себе путь факелом.
Следом за монахом Кирилл и Сэдрик вышли в монастырский двор - коридор оказался лазом в невероятной толщины крепостной стене, и его для верности защищала ещё и решётка, сейчас отодвинутая в сторону. Двор, вымощенный брусчаткой, оказался обширнее, чем Кириллу представлялось. Прямо перед воротами возвышалось монументальное здание храма: горящие в чугунных светильниках огни освещали вход, запертую дверь, украшенную барельефами - крылатые ангелы держали в руках развёрнутые свитки, а над дверью, на треугольном фронтоне, слабо светился тот самый глаз, Божье Око, какой украшал и лесную часовню. Жёлтый неровный свет мерцал в высоких узких окнах, напоминающих бойницы. Всё остальное тонуло в темноте.
Другие постройки казались глыбами мрака, лишь кое-где мелькали тусклые огоньки. Монах пошёл вдоль крепостной стены, Кирилл с Сэдриком - за ним. Ночной воздух доносил запахи хлеба, навоза и каких-то благовоний - может, и ладана. Кирилл догадался, что они миновали трапезную, где братия готовит пищу и ест, хлев и какое-то культовое сооружение - или просто жильё монахов.
Проходя по монастырскому двору, никого не встретили, но Кириллу послышалось, как кто-то наверху, то ли на крепостной стене, то ли на втором этаже одной из местных построек, что-то бормотал нараспев - очевидно, там читали молитвы.