Моя тайная война. Воспоминания советского разведчика
Шрифт:
Непритязательный в еде, Ким не мог обходиться без овощей и всегда покупал их на базаре. Однажды я обратила внимание, как грузин (так мы обычно называли торгующих южан, которых теперь почему-то именуют «лица кавказской национальности» — чаще всего в криминальной хронике), смачно поплевывая, полировал до блеска помидоры грязной тряпкой, а затем укладывал их в аккуратную горку, которая соблазнительно рдела на солнце. Ким, конечно, направился к этим наиболее привлекательным плодам.
В тот день, когда мы накрывали на стол, я заметила, что он режет немытые помидоры, которые мы только что принесли с рынка. Еще раньше я обратила внимание на то, что Ким подавал к столу овощи прямо из холодильника. И тогда подумала, что, по-видимому,
— Ты никогда не моешь овощи? — всполошилась я.
— Только если они грязные. Но зачем мыть, когда они чистые? — простодушно ответил Ким, определявший чистоту на глаз.
Мне привиделся плюющий на помидоры грузин.
— Как можно? — захлебнулась я.
И тогда Ким мне объяснил, что Англия не стала бы великой империей, если бы англичане страдали брезгливостью. Именно отсутствие брезгливости да здоровый желудок помогли ему выжить на Востоке.
— Если бы ты только видела восточные базары, где мясо, рыба, фрукты — все скрыто под толстым слоем мух! Я помню очень вкусный суп, который ел в Турции. Но прежде чем приступить к еде, надо было выловить ложкой плавающих в нем мух, — рассказывал Ким.
После ланча, состоявшего из легких закусок, овощей и сухого вина, Ким любил подремать. В 5 часов пил чай, а в 6 — аперитив.
По вечерам Ким читал мне стихи (особенно любил Эдгара По) или мы слушали классическую музыку — Бетховена и Моцарта, Вивальди и Листа, Малера и Чайковского. Чаще других Ким отдавал предпочтение Вагнеру. Слушая «Тангейзера» или «Золото Рейна», он начинал вдохновенно дирижировать, того и гляди вознесется в своем кресле.
В 9 часов вечера Ким непременно смотрел информационную программу «Время» и никогда не пропускал спортивных передач. У нас был один телевизор, и я всегда уступала Киму место, когда передавали футбол, хоккей или бокс. Соревнования по фигурному катанию мы обычно смотрели вместе. Ким знал по именам всех футболистов и хоккеистов, был отчаянным болельщиком и вместе с комментатором Николаем Озеровым истошно кричал «Гол!!!».
Будучи патриотом, он болел за команду «Динамо», бывшую под покровительством КГБ, или советскую сборную. Кима дважды приглашали в учебно-тренировочный центр под Москвой выступать перед хоккеистами накануне чемпионатов мира. Об этом событии он рассказал в письме М. П. Любимову от 2 мая 1978 года: «Другая причина того, что мы уезжаем так надолго, кроется в волнующем событии, которое я недавно пережил: мне пришлось выступить перед советской хоккейной командой накануне ее отъезда на чемпионат мира в Прагу. Мое предыдущее выступление перед командой «Динамо» было катастрофическим: они проиграли четыре матча подряд. И меня не слишком радуют первые выступления национальной команды в Праге. Четыре выигрыша — звучит неплохо. Но они играли против довольно слабого противника, а потому победы не слишком убедительны».
Из других телевизионных программ самыми любимыми были «В мире животных» и «Клуб кинопутешествий». Кинофильмы Ким смотрел редко. Зато «Иронию судьбы, или С легким паром!» Эльдара Рязанова, которую показывали в каждую новогоднюю ночь, Ким не пропускал никогда. Он восхищался игрой многих наших актеров — Смоктуновского, Чуриковой, Гурченко, Ахеджаковой.
По радио кроме новостей Ким слушал и другие программы Би-би-си — политические, спортивные, музыкальные. Не отходил от приемника, когда транслировался крикет или футбол. Еще с молодых лет он болел за английскую футбольную команду «Арсенал» и остался верен своей привязанности…
Большую часть времени Ким проводил за чтением, сидя в своем любимом старом вольтеровском кресле, доставшемся ему в наследство от Гая Бёрджесса. По правую руку, на маленьком столике с хохломской росписью, у него стояла пепельница и рядом обычно лежал шоколадный
Каждое утро Ким задавал мне один и тот же вопрос:
— What are your plans? [47]
На этот вопрос я редко отвечала определенно. Он не любил менять своих планов. Неожиданные перемены, даже самые незначительные, всегда вызывали у него досаду.
Например, мы решаем, что сегодня на обед приготовим курицу, а завтра бифштекс. Но мне неожиданно посчастливилось купить свежую рыбу, и я предлагаю курицу отложить на завтра.
— Мы же договорились, — возражает Ким и, хотя не спорит и соглашается, недовольства скрыть не может.
47
Каковы твои планы? (англ.)
— Кухня моя, — заявил Ким, введя меня в свой дом.
Меня это хоть и удивило, но обрадовало. Кулинарные занятия не входили в число моих увлечений, и я без сожаления уступила Киму эту привилегию. Однажды, купив живого карпа, я решила приготовить его сама. Ким не возражал. Пока рыба жарилась, я кое-что постирала, а она тем временем, естественно, подгорела. Я очень огорчилась, что демонстрация моего кулинарного искусства закончилась столь плачевно.
— Черный карп? — удивился Ким, но все-таки съел его и похвалил. И тут я прослезилась. Моя реакция его озадачила, и он настаивал, что было очень вкусно. Меня обидело, что он лукавит, следовало бы признать прямо и честно, что блюдо испорчено. На самом деле, несмотря на обгорелый бок, мне все-таки не удалось его окончательно испортить.
Но «черного карпа» Ким не забыл и часто дразнил меня. С ним-то такого никогда не случалось. Уж если он что-то готовит, то с кухни не уйдет. Мог сидеть часами, уставившись в духовку. В лучшем случае принесет газету с кроссвордом. Это — единственное, на что позволит себе отвлечься. Поэтому у него никогда ничего не пережаривалось, не переваривалось. Все приготовленные им блюда были идеальны.
Впоследствии и мне удалось завоевать авторитет кулинара. Постепенно я почти полностью завладела кухней, хотя и не испытывала радости от своей победы. Ким стал лениться и все реже занимался стряпней. Он с удовольствием ел приготовленные мною блюда и больше не стремился властвовать на кухне. Когда же требовалось соблюдать точное время, я не могла соперничать с Кимом и оставила за ним привилегию запекать в духовке мясо и птицу.
Ким был вдохновенным кулинаром, но при этом неукоснительно соблюдал рецептуру, обложившись книгами. Очень любил острые блюда, особенно индийское карри. Его отец говорил, что карри только тогда настоящее, если после первой ложки вас прошибает пот. (Рассказывая об этом, Ким проводил ладонью по лбу, смахивая воображаемый пот.) Ким употреблял много острых специй. Если он и заказывал детям или коллегам привезти что-нибудь из-за границы, так это были соусы и приправы да еще апельсиновый джем.
Задумав приготовить на обед утку по-пекински, Ким строго выполняет все советы китайского кулинара. Птица должна провисеть всю ночь на сквозняке, чтобы основательно просохнуть, прежде чем попасть в духовку. Только тогда мясо будет нежным, а корочка хрустящей. Ким долго выбирает подходящее место, куда бы подвесить тушку. Наконец вбивает гвоздь в косяк двери, ведущей на кухню. Правда, впоследствии я уговорила его жарить утку без предварительной экзекуции, и мы пришли к обоюдному согласию, что по своим вкусовым качествам она не уступает подвешенной.