Моя вечная жизнь
Шрифт:
– Значит, не надо настраивать себя на поиски юноши. Этот вамп может быть любого возраста! – подвел итог мой внутренний голос.
– Я и не настраиваю! – возразила я.
На самом деле мне представлялось, что есть только одна верная примета, по которой я смогу узнать вампа, если встречу его.
Молодой или старый, белый или черный, красивый или уродливый – какой угодно! – он наверняка обладает особой сексуальностью, и я обязательно ее почувствую. В нем скрыта невидимая, но вполне ощутимая сила. Та же, что живет во мне! Мы с ним одной природы (надо ли говорить – породы?), и по законам
В принципе, это относится ко всем нормальным мужчинам и женщинам. Помнится, еще в школе нас учили, что разноименные заряды притягиваются!
И если я не совсем забыла азы физики, то сила притяжения напрямую зависит от мощности зарядов.
А это значит – уж мы с ним друг друга не пропустим!
– Тогда твоя задача упрощается вдвое, потому что в этот самый момент не только ты ищешь его – он тоже в поиске! – обнадежил меня внутренний голос. – Ему нужна жертва, и, подчиняясь силе притяжения, он должен выбрать тебя!
Если не всматриваться в весьма туманные перспективы, открывающиеся за этим выбором, можно было считать, что я уже в выигрыше. Павлу на его испанском карнавале будет далеко не так интересно.
Мои кофе с тортом закончились раньше, чем весенний дождь.
Я взяла вторую чашку и второй кусок и продолжила изучение фестивального буклета.
В программе сегодняшнего дня значились еще три увеселительных мероприятия: концерт популярного немецкого комика, выставка юмористических плакатов и Битва Клоунов.
На встречу с комиком можно не спешить, потому что его выступление планировалось на стадионе и уже отменено по погодным условиям – я была в курсе этого досадного факта, так как его активно обсуждали пожилые дамы за соседним столиком. Из-за дождя также на неопределенное время отложили выставку сатирических плакатов, карикатур и шаржей. А вот Битву Клоунов от двух других шоу выгодно отличала полная независимость от метеоусловий. В качестве ристалища воинственным клоунам была отведена баскетбольная площадка в спортивном зале. Можно было не сомневаться, что жаждущая увеселений публика, оставшаяся без двух мероприятий из трех, набьется в защищенный от атмосферных осадков спортзал битком.
Пожалуй, мне следовало сказать спасибо капризной весне: небо все хмурилось, зато прояснились место и время весьма вероятной встречи с роковым незнакомцем!
За четверть часа до начала представления, поплотнее завернувшись в шварцвальдский национальный полиэтилен, я с порога теплой ароматной кондитерской нырнула во влажную вечернюю мглу и вертлявой лодочкой поплыла, лавируя между лужами, к спортивному комплексу.
Скажу честно – клоунаду я не люблю. Размалеванные дяди и тети в нелепых нарядах и огромных ботинках не казались мне забавными и милыми даже в раннем детстве. Мне искренне не нравилась их манера преувеличенно жестикулировать, фонтанировать слезами и противоестественно манипулировать мелкими предметами быта и домашней утварью. Я не понимала, почему надо смеяться, когда кого-то бьют, обижают и чем-то пачкают. Например, кремом с прекрасного большого торта, который после этого приходит в полную и окончательную негодность!
Впрочем, моя давняя нелюбовь к клоунаде в данном
Только я не ожидала, что всех зрителей посадят на одну трибуну. Это оказалось очень неудобно – я мало кого видела, главным образом, сидящих поблизости. При этом саму меня кое-кто высмотрел в общей массе публики удивительно быстро!
А вот и мы!
Галя Шмидт – к зрителям передом, к клоунам задом – энергично протискивалась мимо чужих коленок, пробираясь поближе ко мне.
– Не ждала?
Я переставила со скамейки на пол свою сумку и освободила посадочное место для соседки, но образовавшейся бреши не хватило – Галя, оказывается, пришла не одна.
Подвинься-ка, милый! – просительно проворковал приятный баритон.
«Милый» – здоровенный усатый дядька лет сорока, похожий на моржа, скользнул по лавке в сторону так поспешно, словно его ткнули в толстый бок кулаком.
Ой, спасибо, мой золотой!
Речь была французская, но интонации ее с головой выдавали принадлежность говорящего к интернациональному племени так называемых «голубых». Заинтересовавшись этим фактом, я качнулась вперед, а Галина как раз села, открыв мне обзор, и я увидела совершенно роскошного парня!
Ростом он был под два метра, но бросался в глаза не только поэтому. Парень был прекрасен, как молодой Чингачгук! Широкий в плечах и узкий в бедрах, длинноногий, мускулистый, загорелый, с чеканными чертами лица и великолепными смоляными волосами, стянутыми на затылке в толстый «хвост», он пламенно сверкал очами и солнечно улыбался. И вся эта жгучая мужская красота разительно контрастировала с нарядом: Чингачгук был туго затянут в футболку с цветочным принтом и костюмчик из розового джинса. На массивной золоченой пряжке лилового поясного ремня сверкали стразы.
– Надо же, голубой в розовом! – искренне восхитился мой внутренний голос.
– Добрый вечер, милочка! – заметив, что я таращусь на него, дружелюбно сказал красавец.
Он игриво вскинул вверх бело-розовую лопату большой ладони и приветственно пошевелил в воздухе пальцами, ослепив меня блеском многочисленных колец и браслетов.
– Здрасьте, – растерянно молвила я и вопросительно посмотрела на Галю.
– Это Марик! Ты только представь, я нашла его на улице! – сообщила она с таким горделивым удовольствием, словно Марик был редкостной диковинкой, чудом залежавшейся на развалах блошиного рынка. – Он искал жилье, но ему всюду отказывали, потому что в гостиницах вовсе нет мест. К счастью, кто-то сказал ему про гестенхауз бабы Зои и – вуаля! Теперь Марик наш сосед!
– Вот здорово, – промямлила я, определенно чувствуя, что тут что-то не так.
Что-то не то происходило со мной самой. Меня никогда раньше не привлекали мужчины нетрадиционной сексуальной ориентации! Уж на что мой помощник Санчо, красавец и умничка, но я не воспринимаю его иначе как коллегу и отчасти подружку. А тут…
Я с опасливым подозрением прислушалась к своему внутреннему голосу.
– Ах, как хорош, паршивец! – безудержно восхищался он. – Ох, как хорош!
– Я сошла с ума, ах, какая досада, – пробормотала я.