Моя Виктория
Шрифт:
В двери опять закопошился ключ, на этот раз пришла девушка с медицинским чемоданчиком.
— Не волнуйтесь, я просто обработаю раны, сделаю перевязку и обезболивающий укол, — поспешила она успокоить меня, увидев, что я тут же подскочила на кровати и забилась в дальний угол.
Стоит ей доверять или нет? Что она там собирается мне вколоть? Впрочем, не все ли равно, выбора у меня, я так полагаю, нет. Я передвинулась на край кровати, а девушка принялась промывать и обрабатывать мои ссадины на руке и на боку, благо их было немного. Наложила повязку с какой-то мазью на бок и сделала укол.
— Доктор сказал, что у вас ничего
Какая милая девушка. Легко сказать — ни о чем не переживайте. Никаких резких телодвижений. Ха-ха. Попробовала бы ты оказаться на моем месте. Впрочем, такого поворота в судьбе я не пожелаю даже врагу.
Надо было думать, как выбираться отсюда. Шевелить мозгами. Но мозги почему-то отказывались шевелиться. Мне казалось, что я лежу и слегка покачиваюсь, как на волнах. Что вообще со мной происходит? Наконец, я сдалась, пообещав себе, что о планах побега я подумаю чуть позже. И отдалась во власть этого странного забытья.
6
Сколько времени я пролежала, покачиваясь на волнах, я не знала. Совершенно потеряла счет времени и ощущение реальности. Я не спала, а просто лежала, смотрела в потолок и ни о чем не думала. Странное состояние. Должно быть, медсестра все-таки слукавила и вместе с обезболивающим вколола мне какой-то психотропный препарат.
Постепенно в голову начали возвращаться здравые мысли, и я потихоньку стала приходить в себя. Приподнялась на локтях и посмотрела вокруг. За окном уже была непроглядная темнота, в комнате тоже практически ничего не было видно, медсестра, уходя, выключила светильник. Интересно, сколько сейчас времени? Должно быть, уже наступила ночь. Наверное, Митька уже спит, так и не дождавшись моего поцелуя перед сном… Сердце болезненно сжалось.
Господи, хоть бы этот мужик говорил правду о том, что родные предупреждены и не волнуются. С одной стороны, зачем им нужны эти лишние телодвижения — ехать к моей семье, успокаивать, что-то объяснять… А, с другой, насколько я успела убедиться, отношение ко мне здесь было вполне сносным, если не сказать, хорошим, и, вполне возможно, что они и сами заинтересованы в том, чтобы мои родственники не волновались и не искали меня, подключив полицию и придавая этому случаю огласку. Суровый мужик, кажется, упомянул о том, что они заставят меня подписывать какой-то документ о неразглашении, стало быть, они сильно заинтересованы в том, чтобы никто ничего не узнал. Так что придется ему поверить на слово да и другого выхода, собственно, у меня пока нет…
Вот видишь, Вика, стоит только немного успокоиться, отключить лишние эмоции и начать рассуждать логически, и ситуация представляется уже не так катастрофически. Но все-таки главный вопрос пока так и оставался вопросом. В какой такой переплет я попала? Ну да, меня кто-то сбил, но ведь все не так уж трагично. Серьезных травм у меня нет, ситуация выеденного яйца не стоит. Обычно, такие эпизоды решаются тут же, на месте. Ну, свозил бы меня виновник в больницу убедиться, что серьезных повреждений мне не причинил, извинился, и этого было бы вполне достаточно. Я бы не имела к нему никаких претензий, всяко бывает в нашей жизни.
Но здесь все было не так просто. Веских оснований увозить меня куда-то и закрывать на замок я, сколько ни пыталась,
Я так и лежала в темноте, пытаясь здраво проанализировать все то, что со мной сегодня произошло, как вдруг тишину нарушил звук ключа в замке. Опять ко мне кто-то идет! Но кому понадобилось в такое позднее время идти сюда и зачем? Я подпрыгнула на кровати от неожиданности, не забыв при этом согнуться пополам от резкой боли в боку. Страх и тревога, которые мне с таким трудом удалось унять, всколыхнулись в душе с новой силой. Напряженно уставилась на дверь, которая уже начала открываться. Свет из коридора ударил в глаза, я сощурилась и увидала в проеме мужской силуэт.
— …А чего в темноте сидим? — щелчок выключателя, и комнату залил яркий свет. Я автоматически прижала руки к заболевшим глазам.
— Ну, здравствуйте, Виктория Алексеевна. — голос мне показался смутно знакомым. Медленно опустив руки от лица, я подняла глаза по направлению голоса. И тут я увидела ЕГО…
7
Он стоял, облокотившись спиной о дверь и засунув руки в карманы. При этом пристально смотрел на меня. На нем не было привычного делового костюма, а только джинсы, толстовка и кепка на голове. Короткие темные волосы, темные же, почти черные глаза и голос. Голос человека, который привык, что все его команды всегда выполняются в ближайшее время.
Передо мной стоял Константин Полянский, исполняющий обязанности губернатора нашего региона и главный претендент на победу в предстоящих выборах. Московский ставленник, к которому, насколько было известно мне, жители края относились с подозрением. Молодой, напористый, уверенный в себе карьерист. Сейчас стоял в нескольких метрах от меня и задумчиво рассматривал, наклонив голову набок, видимо решая, сейчас меня прикончить или чуть позже.
Я поморгала глазами, привыкая к яркому свету. Нет, я не обозналась, это точно был он. Лицо знакомое, в последнее время буквально не сходившее с экранов местного ТВ. Ах, вот оно что… Паззл в моей голове потихоньку начал складываться. Не пристало столь безупречной медийной персоне, изо всех сил старающейся завоевать доверие избирателей, попадать перед выборами в такую неоднозначную и компрометирующую ситуацию.
Я выпрямилась и сложила руки на груди, не отрывая взгляда от него. Вот сейчас мы и выясним, какого черта я, собственно, здесь торчу. И что-то мне подсказывает, что только что родившаяся в моей голове версия очень похожа на правду. Я подняла брови в немом вопросе. Итак, пижон, выкладывай, во что я вляпалась… А вляпалась я, по всему видать, очень серьезно.
8
— Я думаю, представляться нужды нет. — Кепка полетела на столик, а ее обладатель уселся в кресло, жестом приглашая меня занять соседнее.
— Чем обязана? — игнорируя его приглашение, чуть дрогнувшим голосом спросила я.
— А обязаны, Виктория Алексеевна, Вы теперь многим. Надо внимательнее переходить дорогу и не кидаться под колеса всем подряд. Тогда бы жизнь Ваша, да и еще многих людей была бы гораздо проще и приятнее.
Ну, конечно. Виноваты все, кроме самого безупречного в мире человека. Я начинала злиться.
— Ах, вот оно что… Значит, это не Вы сбиваете меня в моем же дворе, а это я кидаюсь на Вашу машину, будучи в экстазе от возможности погибнуть под Вашими драгоценными колесами?!