Моя воля сильна...
Шрифт:
– Верде, список препаратов наркотического действия, которые обычно идут в паре с блокиратором пламени. И их последствия.
Аркобалено Грозы даже не пытался спорить - глупо и бесполезно. А в случае Реборна еще и опасно.
– Формула тебе ничего не скажет, - фыркнул еще один гений. Кажется, у киллера начинает вырабатываться идиосинкразия к гениальности. И как теперь жить, сам ведь гений среди киллеров?
– Назвали просто - "Спящая красавица", в честь разработок ЦРУ. Пациент не может сконцентрироваться на движениях, мыслях,
– Понятно. Будь готов приехать в Японию.
– Ты с ума сошел? У меня эксперименты! Как я их оставлю?!
– Молча, - отрезал киллер и сбросил вызов.
Тсунаеши, где ты?
– Пить...
Сколько прошло времени? Она спала или блуждала в тумане? Тсунаеши не помнила. Ее время не отмерялось даже поднесением пластикового стаканчика к губам. Потому что раз на раз не приходился. То она хотела пить чаще, то вообще не могла сделать ни глотка.
Она смутно припоминала, как мужчина развязывал ей руки и ноги, массировал их. А она даже не могла пошевелиться - в такие минуты ей вкалывали двойную дозу дряни, отчего она уплывала в бессознательное.
Снова стаканчик у губ. Она еще что-то хотела сделать... но что? Мысль ускользала, ухватить ее не получалось. Как-то связано с телом....
– Она только пьет и пьет, ни разу в туалет не попросилась, - удивленно произнес амбал у двери.
– Препарат не убирает пламя, - покачал головой ее мучитель. Тсуна видела это через опухшие от постоянного сна веки.
– Он лишь блокирует его внутри, не дает вырваться наружу. Запирает. А наркотик не дает ей контролировать себя, и, судя по всему, она продолжает вырабатывать пламя. Не находя выхода, оно сжигает изнутри всю жидкость, - в голосе слышалось сожаление. По щеке провели кончиками пальцев.
– Жаль поступать с ней так, она красивая для японки.
– И ничего не соображает, - проговорил его товарищ. В его предложении послышался намек. Тсуна и рада бы напрячься, но сил не было.
Насилие... сумеет ли она его пережить? Конечно, особенно, если не прекратят вкалывать наркотик. Тогда она, возможно, ничего не почувствует и не отреагирует. Но потом убьет их, выберется и убьет к чертовой матери.
– Она дочь Внешнего советника, пусть и приемная, наследница по крови Примо Вонголы. Представляешь, что с нами сделают, если с ней что-то случится?
Третий ей нравился больше, чем остальные. По-своему добрый, не такой равнодушный, как его товарищи. Он поил и протирал ей веки, убирал слипшиеся от пота пряди со лба, слюну из уголков рта.
Его она убьет милосердно - сразу контрольным в голову. Тсунаеши
Злость помогла прийти в себя, немного очистить разум. За время, проведенное в гостиной, девушка поняла, что лекарства действуют определенный срок. Когда он заканчивается, мысли становятся чуточку яснее. Правда, из-за частых инъекций, этот срок все рос и рос. Пламя Тсуны даже не пыталось вырваться, полностью подавленное химической гадостью.
Злость, ярость, ненависть. Имелось то, о чем девушка забыла в своем блуждании. То, о чем не подумала.
Пламя - не физический ресурс организма, скорее, метафорический. Воплощение ее решимости, силы воли. Тсунаеши была уверена: Шоичи уже ищет ее, как и остальные. Реборн так уж точно. Откуда бралась такая вера в киллера, она не знала. Из сердца, из души, из воспоминаний, из интуиции Вонголы, которая подбадривающим шепотом убеждала, что Реборн не бросит, не оставит.
И Тсуна верила. Даже выработала план на случай, если Даи все же победит под давлением незамысловатого шантажа. Есть такой вид самоубийства в Японии, к нему прибегали древние самураи, чтобы избежать бесчестия и пыток в плену. Они откусывали себе язык и захлебывались собственной кровью. Тсуна уже умирала за своих друзей, за Шляпника. За Реборна она умрет с радостью. Лишь бы он не достался Вонголе.
– Пи...
К губам вновь поднесли стаканчик, но она мотнула головой. От резкого движения часть воды выплеснулась.
– Писать....
Она вспомнила, что хотела сделать.
Мужчина освободил ей ноги, а вот руки связал спереди. И повел вперед. Тсунаеши не запоминала дорогу. Ей это и не нужно. пару раз она натыкалась на стены, и тогда ее поддерживала крепкая рука. Веки не поднимались, она видела лишь узор на потрепанных жизнью коврах.
"Поитель" привел ее в узкое помещение, типично японское, с унитазом и малюсеньким окошком над ним.
– Скажешь, когда закончишь.
Тсуна не удосужилась даже кивнуть. Она все еще под действием наркотиков, все еще.... Просто плюхнулась с размаху на сиденье. Мужчина вздохнул.
– Хоть штаны сними.
На это девушка кивнула. И дверь закрылась. Тсунаеши тут же подскочила, отчего голова закружилась. Она схватилась за стенку, пережидая слабость. Ничего, справится. Ей нужно торопится, скоро он заметит, что подошло время вкалывать наркотик. И придет за ней. Второго такого шанса не будет.
Ее сила - ее кровь. Пламя струится по ее крови. Тсунаеши оттянула веревку, отодвинула ее немного, вздохнула, чтобы придать себе решимости. И вгрызлась зубами в тонкое запястья, прямо в голубую венку.
Боль прошил тела спазмом адреналина. Ослепляюще холодная, обжигающе ледяная вспышка пронеслась с макушки до пяток, заставила дышать ровнее. Тсунаеши прикрыла глаза, пламя внутри откликнулось. Слабо, чуть слышно. Маленькое пушистое солнышко превратилось в бледную искорку. Тсунаеши всхлипнула.