Моя взрослая девочка
Шрифт:
Теряю рассудок выжидая бесконечно долгие минуты до приезда скорой и молюсь-молюсь-молюсь…
Скорая приезжает не одна.
Осветив вечерние сумерки красно-синими мигалками возле общежития тормозит полицейская машина. Мне их не видно, но их фирменное освещение подгоняет мой обед к горлу.
Издаю предистеричный хрип, когда вижу, что в нашу сторону бегут врачи.
Я верю, что они ее спасут и ужасно боюсь, если нет.
— Не двигали? — спрашивает молодая женщина бросая в мою сторону
На мне короткие джинсовые шорты и серая растянутая футболка, которой лет семь, не меньше. Волосы выбившись из гульки прилипли к мокрым щекам, а еще в моем желудке два бокала вина и это ужасно! Это просто катастрофа!
— Нет — шепчу, наблюдая за манипуляциями неотложки.
Варю перекладывают на широкое одеяло и утаскивают в машину скорой помощи. Видимо кто-то сообщил медработникам, что каталка здесь не проедет.
Мне не известно, кто вызвал скорую и что ей наплел, но те прихватили с собой хвост, который только усиливает мою панику.
Вытирая слезы,дрожащими пальцами, впихиваю пыльные ступни в свои кроссовки.
Их мне притащила Марина, которую я не сразу заметила.
— Я с вами поеду — шепчет, накидывая на мои плечи длинную клетчатую рубашку.
Просовывая в нее руки ловлю себя на мысли, что это вещь Егора…
Он оставил ее миллион лет назад, когда однажды решил, что ночует у меня.
Я сказала, что он заберет эту рубашку только через мой труп, потому, что мне просто маньячески была необходима его вещь.
Я везде вожу ее с собой…
Пусть она уже давно потеряла его запах и пахнет скорее деревянным шкафом, чем селективным парфюмом, я не могу расстаться с куском ткани, которая когда-то прилипала к телу любимого мужчины.
Вздернув от внезапно накотившей дрожи плечами, забираюсь в скорую.
— Вот твои документы — шепчет Марина, просовывая мне в руки розовый рюкзак. Мы не так давно были в поликлиннике на прививке и я сложила все в рюкзачок своей дочери.
Нашла же как-то — горько усмехаюсь, наблюдая, как умело ощупывает мою дочь молодая женщина-врач.
Пока мы едем до отделения больницы, я погружаюсь в какой-то коматоз.
В больнице мне задают много вопросов. Сначала врачи, затем полиция, тащившаяся всю дорогу
следом за машиной скорой помощи, словно в неотложке везут серийного убийцу.
Варю увезли на обследования и я все время поглядываю на входную дверь кабинета, умоляя вселенную поторопить врачей.
— Завтра с вами свяжутся из органов опеки — звучат приговором слова капитана полиции Вязева Н. А.
Поймав мой взгляд своим, смягчает тон, добавляя — так положено.
Этот мужчина человечен по сравнению со своим коллегой, потому что второй открыто хамил, выводя меня на истерику.
Всхлипывая, читаю протокол выезда ни черта
В кабинет заходит сонный директор колледжа вспарывая меня гневным взглядом.
Я устроила ему проблем и я это прекрасно осознаю, когда устроившись рядом со мной он гневно цедит:
— Бестолочь безответственная…
Новые спазмы охватывают горло, мешая дышать. Обхватив дрожащими пальцами ручку, ставлю размашистую подпись, тайно мечтая о том, что бы все это поскорее закончилось.
Мне хочется забиться в угол, а еще больше обнять свою маленькую доченьку и уснуть на нашем старом диване под дурацких “ Барбоскиных”, которых я уже слышать не могу! Но сейчас я бы пересмотрела все-при все серии…Клянусь!
Барков дежурно отвечает на вопросы капитана, а я ловлю себя на мысли, что мне с ним неприятно сидеть рядом.
Он однажды позволил нам с братом заселиться в одной секции и сделал это с таким гребанным одолжением, словно швырнул мне в лицо объедки с барского стола.
Я знаю, что на него надавила Марина. Моя подруга очень пробивная и надо ли говорить, что когда я вернулась с дочерью в город, рассчитывая начать новую жизнь, она сделала все возможное и невозможное, чтобы мне помочь.
— Вы можете навестить свою дочь, как освободитесь.
Подняв голову, вижу в проеме приоткрытой двери медсестру и она к моему облегчению выглядит расслабленной.
Я до боли в пальцах сжимаю ручку, поочередно наблюдая за присутствующими.
К моей радости, ей не делают замечание, а мне позволяют спросить о ее здоровье.
— С ней все хорошо? — вою, стирая слезы.
Хочется с разбегу удариться головой об дверь, так мне сейчас хреново.
Ну вот что я за мать, а?
Тихо засмеявшись медсестра произносит:
— Испуг, ушиб локтя, пара ссадин и множество волдырей от крапивы…
Облегченно выдуваю из легких воздух, на миг позволяя себе не думать о том, какие последствия ждут меня завтра.
Моя девочка в порядке и это сейчас самое главное.
Меня даже не напрягает разговор с директором колледжа и если он скажет нам валить за горизонт не думая заберу дочь и брата из его дряхлого общежития.
Из-за приоткрытых дверей слышатся уверенные шаги, а через несколько секунд кабинет заполняет знакомый голос, от которого я распахиваю глаза.
— Разрешите? — произносит Егор, глядя прямо на меня.
Его глаза пробегают по мне обеспокоенным взглядом и задерживаются на рубашке.
На той самой, которую я хранила не смотря на все дерьмо, что мне пришлось пережить после нашего расставания. Он задерживает свое внимание на этой вещи жалких две секунды, а потом смотрит прямиком в мои заплаканные глаза.