Моя жена, ее любовники и жертвы
Шрифт:
Как надоела дешевая пивная на углу! – думала Танька, просыпаясь от этих воспоминаний. И пусть это не та самая пивная, в которой надирался Танькин папаша тридцать лет назад – заставленная высокими одноногими столами, на которых были расстелены газетки с потрошеной сушеной рыбой и стояли толстые стеклянные кружки то ли с мочой, то ли с пивом, – но, по сути, разницы не было.
Пивное заведение, в котором откисала компашка из трех-четырех молодух, ближайших приятельниц Татьяны, было не из шикарных. Что ж, такие цены в этом занюханном Гродине, раю торгашей и проституток! Простой народ, живущий от зарплаты до зарплаты, отдых в приличных заведениях позволить себе не может.
В
Все жили лучше Таньки, буквально все. Бухгалтерши были либо замужними, либо с любовниками, что явно способствовало повышению качества быта. Они покупали новые просторные квартиры, делали ремонты, брали в кредит холодильники и стиральные машины. Многие располагали собственными авто, что всегда вызывало в Танькиной душе такую дикую зависть, что этого даже выразить в нематерных выражениях было невозможно.
И даже те, кому вроде бы не было повода завидовать, жили лучше Таньки. Вот соседи, Ложкины, к примеру. Танька понять не могла, за что такой симпатичный мужик, как Ложкин, любит свою жену? Марина эта была какая-то ненормальная, непонятная. Выглядела неухоженной, будто бы ей некогда было даже расчесаться, а между тем даже детей у Ложкиных не было, так что же делала эта Марина? – удивлялась Татьяна.
За годы соседства Танька пыталась наладить взаимоотношения с соседкой, приглашала в гости, заходила сама, заводила разные разговоры за жизнь, но отклику от Маринки не было. Как будто стенка, а не баба, думала про нее Танька. Больше всего Таньку дезориентировало в соседке отсутствие эмоций – даже улыбки при встрече не изображало ее лицо. Либо в небесах парит, мечтает о чем-то, либо затаила что, а может, она вообще не думает ни о чем?
«А бывает ли так, чтобы человек ни о чем не думал?» – спрашивала себя Танька, пытаясь представить себе это безмыслие. У нее не получалось, все равно что-то звучало в сознании, все равно рождались образы.
Лишь однажды Марина выразила свои чувства, чем Таньку только напугала. Без шуток, напугала. Танька навсегда запомнила этот остановившийся на ее лице взгляд карих глаз. В нем читался… приговор, да, именно приговор Таньке и ее образу жизни. А всего-то и было: Танька попросила Мишку починить ей кран, а после предложила хряпнуть коньячку. Сделала она это скорее машинально, не подумав. Мужчину в доме надо угостить алкоголем, так у них было заведено в семье. Добрый Мишка, Танька знала, что из чистой вежливости, а не из страсти к выпивке, присел к столу на кухне и поднял вместе с хозяйкой по рюмочке.
Уж лучше бы она вручила эту бутылку Мишке в благодарность да выставила его за порог! Потому что, едва они успели опрокинуть, как в дверь позвонили. А когда Танька открыла дверь и увидела на пороге соседку, ей стало нехорошо от взгляда, на который напоролась. Пытаясь обратить неприятную ситуацию в шутку, Танька ляпнула:
– За муженьком пришла? А мы тут коньяк пьем…
Тут в прихожую вышел и Ложкин.
– Я иду, Марин, – сказал он.
Маришка все молчала, Танька не знала, куда прятать глаза, а тут еще на лестничной клетке появилась баба Света, первая дворовая сплетница. Танька и Мишка поздоровались с ней, Маришка не обратила на соседку внимания. Проходя мимо троицы, а то и треугольника, баба Света рассмотрела их с пристрастием, складывая в своем хитроумном мозгу
Отголоски той сплетни таки достигли и Танькиных ушей – через некоторое время, конечно.
В третий раз Татьяна проснулась уже окончательно и безнадежно. Едкий запах проник в горло и даже в легкие. Хрипло кашлянув, припомнив заодно, что забыла купить сигареты, Танька села на кровати.
Снова прилечь не светило – воняло в комнате невыносимо! Держась за голову, Таня встала с дивана. Медленно, в самом щадящем для своего бедного отравленного алкоголем организма режиме, она обошла малюсенькую квартирку. Две комнатки – ее и сына, обставленные еще при жизни матери мебелью доперестроечных времен, общей площадью сорок один метр.
Обход дал следующие результаты: гарь ощущалась только в Танькиной комнате, а в комнате Игорька, на кухне и в ванной можно было учуять лишь отголоски запаха. Обнюхав на всякий случай все розетки, Танька убедилась, что ее проводка в порядке. Источник возгорания находился за пределами квартиры.
Игорева комната и кухня выходили на улицу, а Татьянина нора – во двор. Причем, так как жила Татьяна в последнем подъезде дома, то соседи у нее были лишь с одной стороны, справа. Ложкины.
Танька приоткрыла окно, наморщившись от напряжения, которое спровоцировало новый приступ головной боли, сдвинула москитную сетку. Высунулась наружу, поздно догадавшись, что выглядит она сейчас словно иллюстрация к словосочетанию «похмельный синдром».
Впрочем, ей-то что?
Потянув носом, Танька посмотрела вправо и вверх, обнаружив вдруг причину испорченного утра. Это был многострадальный ложкинский кондиционер. Дым из него уже не шел, но некогда белая решетка наружной части сплит-системы почернела. С этим дурацким кондиционером все время что-то происходило, припомнила Татьяна, поморщившись и прячась за стеклом. Как рассказывал Таньке сосед – сначала установили бракованный, потом неправильно прицепили, а теперь вот сгорел!
Таня поняла: придется идти к соседям. Жалея об испорченном субботнем утреннем сне, она стала искать одежду. На стуле обнаружились скомканные шерстяные брюки, в которых Таня ходила на работу всю неделю, кроме пятницы, и несвежая водолазка. Оделась, нашла ключи Ложкиных – не могли же они быть дома и не знать, что их кондер горит синим пламенем?!
Выйдя на лестничную клетку, Танька все же позвонила в соседскую дверь. Мало ли?
«Может, они там сексом занимаются?» – хихикнула она. Вот Таньке вчера ни хрена не обломилось, хоть и мужик, с которым это у нее бывало, в забегаловке появлялся. Может, она ему надоела? Другую нашел?..
Танька отогнала свои мысли от волнующих воспоминаний, насильно заставив себя вернуться в настоящее, к запертой двери Ложкиных. Соседи не открывали. И только тут она вспомнила, что позавчера вечером Мишка заходил к ее сыну попросить садок на выходные. Любопытная Танька высунулась в коридор вместе с сыном и спросила, куда он едет, и Мишка рассказал, что едет он с друзьями на пруд в Казенном лесу. Там у одного из его приятелей дача. Возможно, вместе с ним поехала и Маришка.
Разобравшись с замками и ключами, Танька отперла дверь и вошла в квартиру, задержавшись в тесном коридорчике. Здесь запах гари был послабее, чем у Таньки, зато в квартире было очень жарко. От этой неожиданной жары и от последствий вчерашнего загула Татьяна ощутила, что ее снова начинает тошнить. Она прошла в комнату, уверенная, что хозяев нет дома, и вдруг увидела лежащую на полу женщину с черными волосами.
Это была Марина.
«Она перекрасилась, – удивилась Татьяна, – надо же!»