Моя Женщина
Шрифт:
Раньше она дрожала и робела перед его вспышками гнева. И пусть поводов для ревности было немного, она почему-то находила их приятными. Ревнует значит любит? Или бьет значит любит? Да какая сейчас разница! Костя ее никогда и пальцем не тронул, но сейчас по раздувшимся от гнева ноздрям, по дрожащей нижней губе она видела, что он не в себе.
Что, задело за живое, равнодушная ты свинья!? Будешь теперь, как собака на сене меня сторожить?
– Забирай вещи и уходи. Как ушел два месяца назад, - сказала
– Игнат - мой гость и тебя не касается, кто он и что здесь делает.
– Никогда бы не подумал, что ты такая шл...
– договорить Костя не успел, потому что Игнат вдруг подорвался к нему, опрокидывая по пути стул.
Но не ударил, только закрыл собой Веру.
А она зажмурилась, борясь со слезами.
Какой позор!
– Не ожидал от тебя...
– глухо бросил Костя.
Хлопнула дверь и в наступившей тишине Вера застыла, потерялась в пространстве, молясь только об одном - остаться в одиночестве.
– Спасибо за вечер, - спустя долгую паузу сказал Игнат и вышел следом за Костей.
ГЛАВА 23. Орел и голубка
Я смотрю на петуха, представившегося Вериным мужем, и мне хочется протереть глаза и уши, чтобы точно убедиться, что я не ошибся.
Нет, в таких вопросах ошибиться невозможно. То, что он заднеприводный, я понял сразу.
Одного понять не могу - как такая женщина как Вера, могла стать его женой?
Вера дрожит и мне хочется поддержать ее... даже обнять! Но, черт возьми, в сложившейся ситуации, боюсь, за такие вольности, она оторвет мне голову.
– Никогда бы не подумал, что ты такая шл...
– кажется, от взметнувшейся ярости я забываю дышать. Дергаюсь в его сторону, закрывая собой Веру. Заношу руку для удара и останавливаюсь в последний момент.
Он же как баба... даже трогать противно!
По глазам вижу, что испугался, но все равно вякает напоследок гадкое «не ожидал от тебя».
Интересно, а Вера знает, что он голубой? Не потому ли ушла... или ушла не она?
Голову разрывает от вопросов. Я ничего не понимаю и только злюсь, и, когда Костя уходит, поворачиваюсь к Вере.
Она стоит, зажмурившись и прикусив нижнюю губу. Лицо багровое и я вижу, как учащенно бьется жилка на шее. Желание обнять и прижать к себе, успокоить, усиливается и я делаю шаг.
Но в ответ Вера вжимает голову в плечи и я, вдруг отчетливо понимаю, что мои объятия, да в целом поддержка ей не нужны.
И я ей сейчас тоже не нужен.
Выдыхаю какую-то банальность и выхожу следом за Вериным мужем. У меня к нему есть мужской разговор.
Догнал голубца тремя пролетами ниже.
Лифт, конечно, опять не работал. Заметив меня, Костя замедлился и руки дернулись, словно он не знал, куда их деть. Я тоже остановился, только площадкой выше, и засунул руки в карманы, потому что точно знал, кем хочу их занять.
Так мы и
– А ты, оказывается, редкостная сволочь, Константин...
Брови его полезли вверх, рот округлился до возмущенного «о», но вразумительного отвела я так не получил. Собственно, на то и был расчет.
Сошел на ступень ниже - руки сжались в кулаки. Костя спустила на две.
– Как вы смеете!
Как просто за интеллигентностью прятать слабость. Если бы я был на месте Кости и обнаружил на своей кухне другого мужчину, мне бы хватило минуты, чтобы решить вопрос.
Или там все не так просто?
– Зачем пришел?
– спрашивать у Веры бессмысленно, а знать хотелось.
Значит, придется давить стручка.
– С какой стати я должен перед вами отчитываться!?
– Кто она для тебя, запасной аэродром?
– Вера моя жена!
– крикнул высоко, как баба срываясь на фальцет. Снял очки и сложил в карман, а я улыбнулся.
Такой кулаками махать не будет, только пугает.
– Нет, была бы жена, сидел на моем месте на той кухне. Думаешь, наиграешься и она от безысходности тебя назад примет, чтобы перед детьми разыгрывать счастливых отца и мать?
Костя побелел лицом. Я, конечно, рисковал - не так много знал о Вере и ее жизни, чтобы строить предположения, но попал.
В точку с первого раза.
– Вера моя жена, и вы глубоко заблуждаетесь, если...
– Может быть по паспорту, она твоя жена. Но женщина она моя, - перебил грубо и подошел к Косте вплотную.
Отступать ему было некуда и он вытянулся, собрался пружиной, с вызовом глядя мне в глаза.
– Еще раз увижу тебя рядом, Новый год будешь в больнице встречать.
Сердце в груди билось ровно, уверенно. И хотя я слышал, как щелкнули костяшки, когда Костя сжал руки в кулаки, удара не последовало. Дрожали крылья носа, брови нагоняли страх и ужас, но мужского поступка не последовало.
– Еще посмотрим!
– он просочился мимо и засеменил по ступеням.
Но смотреть было не на что.
Подстилка, а не мужик.
Я растер лицо руками и запрокинул голову. Что же происходит? И как угораздило Веру связаться с этой слизью болотной...
Нет, однозначно, женщины существа не просто загадочные, непостижимые! Как можно выйти замуж за голубого, да еще и детей от него родить? Куда она смотрела? Чем думала!
Моя женщина...
И все же слова вырвались непроизвольно. Жалко стало, когда увидел выражение на лице и холодную собранность. Так выглядит человек, который боится потерять лицо в присутствии чужого. Стыд замешанный на чувстве собственного достоинства - жгучая смесь. А если это еще и женские эмоции - держитесь все, кто вокруг.
Проходя мимо ее квартиры, прислушался. Вроде, тишина. Не хватало еще, чтобы Вера из-за этого урода расплакалась, хотя чего еще можно ожидать от женщины, пережившей подобное унижение.