Моя жизнь 1964-1994
Шрифт:
Но до конца смены я так и не доотдыхал. За мной приехали моя сестренка Наташа со своим дедом Васей. Она опять прилетела к бабушке с дедушкой, и ей скучно было одной в Питере гостить, вот меня и решили забрать пораньше. Впрочем, я не возражал и даже с радостью уехал из лагеря в Ленинград. Единственное о чем я потом жалел, это что не успел перед отъездом адрес у Люды взять. Я ее искал по территории лагеря перед самым отъездом и так и не нашел, а оставить свой адрес, чтоб потом ей передали не сообразил.
5
В Ленинграде, как всегда жизнь шла по одному и тому же шаблону: музеи, экскурсии, игры с соседскими ребятами и девчонками. Игр
Мы в те годы, не зная, что такое компьютер, играли в основном в настольные игры-бродилки. Суть «бродилок» следующая: на игровом поле (чаще всего из картона) изображался путь из квадратиков (кружочков и т. д. ) с увлекательными картинками и интересными текстами на тему игры. Участники по очереди бросали кубик и передвигали фишки на выпавшее число точек. Победителем объявлялся тот, кто проходил маршрут первым.
Кстати, настоящий прорыв в области настольных игр произошел именно в годы существования СССР. К их созданию были привлечены профессиональные художники. Особенно популярны стали игры-«бродилки», которые наносили даже… на коробки от конфет. Съел конфеты — играешь в настольную игру «Путешествие по Азии» или «Полярный поход советских ледоколов». Инициатором такого «ноу-хау» стал тогдашний нарком торговли Анастас Микоян.
Довольно часто, мы сами придумывали и рисовали такие игры на большущем куске ватмана, поскольку в покупных играх было мало (по нашему мнению) ходов, а на ватмане можно было их нарисовать сколько угодно. Значительно больше можно было придумать и ходов-назад или ходов-вперед, «пропуск хода» и т. д.
В начале августа моя сестра опять улетела домой во Фрунзе, а я уехал в Славянку.
А там меня ждал новый сюрприз: К нашей соседке и моей однокласснице Ларисе Давыдовой, приехала очень симпатичная сестренка Лена Андриянова из города Апатиты, Мурманской области, и так мы сразу друг другу понравились, что вскоре уже обнимались, целовались у меня на чердаке. У бабушки там был устроен небольшой сеновал, правда не знаю зачем, а мы туда одеял натаскали и кувыркались там.
Последние дни августа пролетели как один день! Я потом еще целый год переписывался с Леной, договаривались о новой встрече на следующее лето, но увы, — в дальнейшем, уже перед самым летом следующего года, Лариса мне сообщила, что Лену «закрыли» в спец-интернат за какие-то делишки. Опять я остался один, без любимой.
6
Наступил сентябрь, и опять началась учеба в школе. После школы мы продолжали гулять, жечь костры на полях, или где-нибудь по берегам речек и водоемов, ходить в походы, лазить по чужим дачам, — ну как же без приключений!
Однажды мы с друзьями пошли на поле жечь покрышку от машины. Спросите зачем? Да просто вот пришла в голову такая интересная, как нам тогда показалось идея. Захотелось и все! Укатили мы эту покрышку подальше в поле, Димка Шустов из отцовского гаража взял бутылку бензина, на всякий случай, для лучшего горения. Ну и видно когда мы покрышку поливали, я себе на ноги, на носки налил бензина. А я в кедах зашнурованных был. Вооот!..
Ну и как-то так получилось, что мои ноги оказалась близко к огню, и носки на них вспыхнули. Потушить
И пошел я в итоге на больничный. Вся кожа вокруг щиколоток обгорела вместе с носками. Стал я через день на перевязки ездить в колпинский травмпункт. Вот такие детские забавы у нас были, — до сих пор шрамы на ногах остались.
Раз уж вспомнил я о своих травмах детства (а их было не мало), расскажу еще об одной, тоже связанной со спичками. Из-за нее я чуть глаз не лишился. Не только я, но и мой друг Димка Шустов.
А дело было так. Гуляли мы с Димкой, вдоль речки Славянки выискивая по окрестным свалкам-помойкам, что-нибудь интересненькое и вдруг видим, — лежит на помойке, возле речки, бензобак от грузовой машины. А у нас как всегда спички с собой. Ну как можно было пройти мимо и спичку в бензобак не кинуть?
Зажгли, кинули, отскочили. Ничего! Не загорается! Но просто так ведь не уйдешь, — надо дело до конца довести, тем более что из бензобака ну очень бензином пахнет. Значит что-то там осталось! Нарвали мы сухой травы, напихали в бензобак, потрясли его хорошенько. Вновь чиркнули спичкой, а спичку сунули в целый коробок, а коробок в бензобак… А сами склонились над горловиной и ждем, как дураки, что же дальше будет. А дальше произошло то, что и должно было. Нам в лица ударил фонтан огня!
Лица жжет, мы с Димкой орем, и к нашей речке говнотечки, скорее по обрыву чуть ли не скатились, лица остужать. Мы даже не подумали, что после мытья травмированных лиц такой водой, какая в нашей реке течет, можно спокойно заражение крови получить, но, слава богу, пронесло!
Руками воду черпаем, на лицо выплескиваем, — трогать лицо — больно! Друг на друга смотрим, — страшно! Побежали мы домой, а это около километра. Бежим, орем на всю улицу. Димка к своему дому побежал, я к своему. Добежал я до дома, вбежал, смотрю в зеркало, — вся кожа на лбу обгарела и волосы тоже. Мать как меня увидела, — благо она в это время дома была, — каким-то платком голову мне завязала и скорее меня в поликлинику нашу потащила, а оттуда в Колпино, в травмпункт.
Короче потом я еще недели две вместо школы опять в колпинский трамвпункт ездил на перевязки. У меня то только лоб обгорел, а у Димки и лоб и щека и нос, но его родители дома лечили. Слава богу, у обоих и шрамов не осталось и глаза на месте.
Травм всяких, в детстве, как я уже сказал, у меня всегда хватало, но особо серьезных не было, — как-то без врачебной помощи в основном обходился. То я с дерева упаду головой вниз, но земля окажется мягкой и я отделаюсь лишь сотрясением мозга, то играя в ножички, случайно ножик в ступню воткнется вместо дощечки, которую я между ног на землю положил, то с тарзанки сорвусь, но удачно приземлюсь, ничего не сломав.
Как-то в школьной мастерской, на уроке труда, чуть палец мизинец на фрезерном станочке себе не отпилил. Случайно рукой фрезу крутящуюся задел. Буквально мгновение и все! Смотрю, весь палец расколошмачен до кости, а кровь не идет, — видно я еще в шоке. Бегу к учителю труда Александру Александровичу и с улыбочкой так говорю: «А я себе палец отпилил!». Он отмахивается, мол, хватит шутить. Тогда я ему свой пальчик под нос сунул, у него глаза вылезли из орбит, он меня скорее в охапку, и в медицинский кабинет школьный потащил. Там мне все промыли, завязали и, все в общем обошлось, пальчик на месте остался. Ну что за пацан, и без травм!