Моя. Я сказал!
Шрифт:
— Разин Ярослав Игоревич, — услышал строгий голос, когда принял вызов, — какого черта происходит в моей квартире?!
— Мне просто хотелось, чтобы мы чай пили сидя, а продукты хранились там, где им положено. Ты же врач, Эва Сергеевна, ну? Питаться нужно хорошо и правильно, ну и мужа кормить.
— У меня нет мужа, — устало напомнила.
— Так скоро будет.
— Ты упертый самодур! — эмоционально поставила диагноз. Моя же ты доктор Эва!
— Я вообще-то козерог, нам положено добиваться цели, — спокойно возразил. —
— Да ты… — пыталась возразить.
— Целую, лисичка, — и отключился.
Да, заказал для нее мебель, разве это плохо? Мне даже представить сложно, что мужчина мог быть настолько чмом: вынести из квартиры все подчистую! Хотелось еще вчера начистить ему едоприемник, но сомневаюсь, что Эвелина одобрила бы.
Видно, что сам по себе ее бывший ничего особо не представлял: не орел, но и не кухонный боксер. Наверное, поэтому вчера сдержался. Так-то мне очень не нравится, когда мою женщину обижают, а Эва моя. Я сказал. Кто-то мог подумать, что это слишком отдавало самцовой маскулинностью, но это не так.
Я всегда чувствовал момент: юность была жесткой, возмужание непростым, к среднему возрасту я подошел весь в шишках. Но если бы чуйка работала хуже, то либо пристрелили еще в нулевых, либо на нарах сидел.
Сейчас чутье подсказывало: хватай и тащи в берлогу, иначе будешь до старости лапу сосать. Я теперь законопослушный мальчик, а интуиция мне всегда помогала. А когда не слушал…
У меня был младший брат, и я непросто чувствовал: он на моих глазах в отморозка превращался, а я ничего не делал. Надеялся и пахана, которого давно потеряли, из себя строил. Когда он молоденькую девочку привел и сказал, что жениться хочет, выдохнул. Алена была одной из тех самых редких Мадонн. Она должна была исцелить его порочную душу, но…
Семен изнасиловал эту чистую девочку, мучил, издевался, пока не разбился на машине. Думаю, многие выдохнули с облегчением. Это неправильно, но я тоже. Не желал брату такой судьбы, но на иную он не заработал морального капитала. Я сам далеко не чистенький дядя, всякое бывало, но женщины и дети — закон. Нельзя сильному против слабых идти.
Единственное, что хорошего осталось после брата — племяшка моя, Катюха. У нее все хорошо, как и у ее мамы. Значит, есть бог, и воздает он по заслугам.
После звонка Эвы, сразу отправился к ней. Андрюху отпустил и сам сел за руль. Тормознул у продуктового: с пустыми руками не придешь к женщине. Чтобы она накормила тебя, нужно добыть мамонта.
— Тук-тук, — стучал, но Эвелина не открывала. У меня был ключ: руки ловкие, и когда уходил, срисовал его моментально. Остальное дело техники. Ничего плохого не хотел, просто знал, что сама Эвелина грузчиков и рабочих не пустит. Мой водитель Андрей лично руководил доставкой. Отчитался, что работу выполнил, но был послан прекрасной дамой-врачом в то место, которое она обычно лечила. — Эва, открывай, твой медведь пришел. С мамонтом.
—
— Открывай, — забрал у нее ношу. Эвелина молчала, но в дом позволила войти.
Я разулся и отнес пакеты на кухню. Мельком осмотрелся: хорошую мебель мне помогли выбрать. Очень хороший человек с отличным вкусом.
— Ключ, — протянула ладонь.
Я засунул руки в карманы и делал вид, что не понимаю. Но недолго: уж очень взгляд тяжелый, серый, сумрачный. Пришлось отдать.
— Завтра, чтобы все вывезли, — объявила безапелляционно.
— Эва, ну куда я это дену? Да и зачем? Что плохого, м?
— А расплачиваться с тобой чем? — сложила руку на груди. — Ярослав, давай расставим точки над «и»: что тебе нужно, только честно? Хватит заливать про женитьбу.
— Ты, — ответил искренне.
— Я? — усмехнулась, тряхнув влажными волосами, завивавшимися легкой волной. — Ты богатый, красивый, свободный мужик. Анализы у тебя хорошие, член стоит, обаяние тоже рабочее. Такие как ты девочек помоложе, покрасивее…
— Поглупее, — добавил следом.
— Это не я сказала, — дернула плечиком, но видно, что думала примерно так же.
— Эва, — я принялся доставать из пакетов продукты. — Накорми меня сначала, а потом поговорим, как мне с тобой расплатиться за ужин.
Она фыркнула, но вскрыла вакуум с двумя стейками рибай, затем достала сковородку и поставила на новую встроенную плиту.
— Мясо с овощами пойдет? — бросила через плечо, ловко нарезая кубиками баклажан, помидоры, лук, чеснок, морковь. Все это чудо отправилось на вторую сковороду. Кухню наполнили слюнообразовательные ароматы, я не успевал сглатывать.
— Руки мыть, — отправила меня в ванную. Я снял верхнюю одежду, оставаясь в рубашке, галстук в карман брюк положил. — Порежешь? — положила передо мной тяжелую деревянную доску и ребристый нож. Хлеб хрустел и просился в рот. Сейчас еще бы сала, зеленого лука и стопку ледяной белуги. Но я целоваться собирался, поэтому никаких излишеств.
— Очень вкусно, — похвалил, когда сели за стол. Эва с аппетитом, но очень красиво ела. Длинные пальцы, белые зубы, алые губы. Вот просто так, без всяких хитростей!
Единственное, работа у нее нервирующая. Меня, естественно. Она-то явный кремень. Но условий ставить не буду, все же не муж, а Эвелина слишком похожа на женщин, которые терпеть не могли ультиматумов.
— Что? — приподняла бровь, заметив мой пристальный взгляд.
— Люблю женщин с хорошим аппетитом.
Ну а что? Возле меня постоянно такие: ой, мне салатик, зато бухло побольше и подороже.
— У тебя тоже неплохой, — убрала тарелки со стола и повернулась ко мне, опершись о столешницу. — Ну и как мне тебя благодарить за блага?