Мозаика странной войны

Радутный Радий

Примерно тем же занимались и все остальные, включая Большой Ящик станции.

Серое холодное утро наступало медленно и неохотно, словно предчувствовало, что для мно­гих оно станет последним. Чувствовали это и трофейные девушки – сбившись в кучку, они при­жались друг к другу, и только изредка о чем-то тихонько перешептывались.

Отвлекать пилотов они не решались - как будто те уже принадлежали другом миру.

Ящик станции это не просто чувствовал – он честно предупредил пилотов, что шансы каж­дого выжить составляют не более 0,3-0,5.

Впрочем,

о честности ящика у многих было свое представление, и Стратег не менее чест­но разъяснил, что для поддержания морального духа Ящик мог эту вероятность и пре­уве­ли­чить.

Почти сразу же у всех мелькнула мысль, что Стратег из тех же соображений тоже мог при­врать… в общем, картина получалась мрачная.

Перед самым стартом из ангара медленно выкатились привычные уже штурмовики и че­ты­ре невиданных аппарата совершенной иной конфигурации – круглые, больше всего по­хо­жие на метательные диски, но размерами слегка превосходящие средний грузовик.

– Это еще что? – воскликнул шокированный Бухгалтер.

– Танки, – как ни в чем не бывало пояснил Стратег. – Именно на них я – и Ящик тоже, разу­меется, – возлагаем больше всего надежд. Это очень хорошие машины! У них броня от полу­сотни до ста пятидесяти миллиметров, стодвадцатимиллиметровая безоткатка и две трид­ца­тимиллиметровые шестистволки, лазер…

– А мы, значит, будем отвлекающим маневром? – угрюмо буркнул Подводник.

– Попробуем… – пожал плечами Стратег.

– Ты сказал – “попробуем”? – ехидно поинтересовался Пилот. – Значит ли это, что…

– Значит. – отрезал Стратег. – На них пойдут Ганстер…

Гангстер чуть не подпрыгнул:

– Это еще почему?

– …и Погорелец. Потому что у вас рефлексы быстрее. Ненамного – на десятки мил­ли­се­кунд, но быстрее.

– А мне все равно, – хмуро проворчал Погорелец. – Хоть и на метлу сажайте…

– Атаковать будем с трех направлений, – “не заметил” его фразы Стратег. – Север, за­пад, юг…

– Почему именно так?

– Потому что легче всего атаковать с востока, по вращению Земли, значит, и ожидают ата­ку именно оттуда.

– А если они тоже так думают?..

– Значит, войну мы проиграли. – пожал плечами Стратег. – Да, так вот, об атаке. Пойдем тре­мя эшелонами, высоту и курс каждому подскажет матрица. У каждого на хвосте будет по “зом­би”. Соблюдать полное радиомолчание, кроме случаев, когда машина будет серьезно по­вреж­дена – тогда, наоборот, можно орать на весь эфир. Отвлекать, так сказать. Порядок стрель­бы подскажет Ящик. Если кто будет падать – постарайтесь сделать это на цель, а не куда-то в сто­рону. Вот, собственно говоря, и все. Вопросы?..

“Интересно, – подумал Пилот. – Кто же в действительности будет атакующей, а кто от­вле­кающей группой?”

Он проводил взглядом четыре танка, небрежно обошедших гораздо более скоростные с ви­ду штурмовики, мрачно усмехнулся и запустил программу Перехода.

Эпизод 14.

Привычный грохот.

Перегрузки.

Тряска.

Призрачные

световые эффекты плавно перетекли во вполне реальные вспышки лазера, но стекло успе­ло потемнеть раньше, чем ослепли глаза, затем штурмовик ворвался в плотные слои обла­ков, и космическая станция потеряла цель.

Пилот оглянулся – “зомби”, как привязанный, шел в полусотне метров сзади-слева, и так же стойко воспринимал световые вспышки за облаками.

“Кто где?” – подумал Пилот и Ящик услужливо высветил на сетчатке зеленые пря­мо­уголь­нички подсветки остальных штурмовиков.

“Где цель?” – впереди загорелось расплывчатое красно-оранжевое пятно неопреде­лен­ной формы.

“Долбать сюда!” – грубо начерченная стрелка указала на темную область чуть в стороне от центра пятна – у Ящика было свое представление о юморе.

Штурмовик тем временем уже выжал свои максимальные шесть махов, облака пре­вра­ти­лись в серую непрозрачную массу, затем внезапно кончились, и Пилот недовольно по­мор­щил­ся – его выбросило над морем, так что никакой возможности укрыться за рельефом не бы­ло.

Он снизился до пяти, затем – очень осторожно – до трех метров, прогнал краткую са­мо­диаг­ностику – “норма… норма… норма…” – и приготовился к недолгому ожиданию.

На шести махах ничто не длится долго.

Ударная волна резала воду не хуже торпедного катера. Пышным хвостом поднималась сзади волна – из пены, пара и просто брызг, возносилась выше штурмовика, и медленно, очень медленно оседала. На поверхности оставался отчетливый белый след.

“Вон туда он полетел ! Вон туда !”

Через минуту показалась и суша. Крохотная полоска пляжа промелькнула так быстро, что он не успел заметить, были ли там люди – но в любом случае, после пролета штурмовика их там уже не было[15].

Появились и так же мгновенно пропали горы.

Длинная красная искра мелькнула где-то слева-вверху, штурмовик рыскнул в сторону – и ракета ушла мимо.

Рявкнули зенитки – разумеется, ни одна трасса не прошла ближе, чем в сотне метров.

Внезапно наушники взорвались криком боли и гнева, неразборчивым воплем, грохотом и коротким шипением, и почти сразу же одна из подсветок погасла. Оставшийся без хозяина “зом­би”, следуя прежним курсом, не замедлил куда-то въехать носом и так же мгновенно ис­чез.

Пилот от души надеялся, что въехал тот не куда-нибудь, а в расположение ракетной ба­та­реи, завалившей Фауста.

Он скомандовал – и собственный “зомби” обошел его и понесся спереди, словно во­зо­мнив себя хозяином связки. Пилот успел усмехнуться – и в следующий момент на месте гроз­но­го штурмовика скрестились сразу два тонких рубиновых луча, вспыхнуло облако, за­ве­ре­ща­ли индикаторы гамма-излучения, и машину встряхнуло.