Мозаика (в сокращении)
Шрифт:
Вопросов было много. В каком районе живет семья Карима? Есть ли в доме другие дети? Прислуга? Кто делает покупки? Где? Когда? Ахмады очень религиозны? Какие у семьи связи в правительственных кругах Иордании?
Она рассказывала все, что знала. Семья религиозная, но без фанатизма. Они знакомы со многими влиятельными людьми, в том числе и с королевской семьей.
— Уж не знаю, рассказывал ли он вам об этом, но именно это и не устроило вашего приятеля Эйнхорна, — сказала Дина.
Констентайн кивнул. Его, судя по всему, связи Карима заботили
Наконец он захлопнул блокнот, выключил диктофон.
— Мне надо немного над этим поработать, — сказал он. — Разведать обстановку, побеседовать кое с кем. На это уйдет несколько дней. А потом мне нужно будет слетать туда, чтобы все увидеть собственными глазами. Я это вам говорю, потому что лечу за ваш счет.
— Я это поняла.
— Дайте мне неделю, от силы две. Пока я здесь, буду звонить вам ежедневно, а оттуда — как получится. А затем мы с вами обсудим план действий.
— Вы можете хотя бы в общих чертах обрисовать этот план?
Он пожал плечами:
— Пока что нет. Все случаи разные. Заранее ничего сказать нельзя. — Он на мгновение задумался. — Самая большая удача, когда задание отменяется, — сказал он. — Когда родителям удается договориться.
— Боюсь, в данном случае на это рассчитывать не приходится.
Он снова пожал плечами:
— Всякое бывает.
Дина вдруг поняла, что возлагает все надежды на человека, о котором почти ничего не знает.
— А как вы стали заниматься такими вещами? — спросила она.
Он улыбнулся уголками губ:
— Случайно. У друга моего друга возникли проблемы. Меня спросили, не могу ли я помочь. Я вник в суть дела. Все получилось. Вскоре меня попросили о такой же услуге. Я понял, что эта работа мне нравится и она у меня получается.
— Вы служили в полиции?
— Было и такое. Вы хотите выяснить, кто я и что я? — Он снова улыбнулся. — В юности я совершил ошибку — пошел в морскую пехоту. Прежде всего чтобы насолить отцу — он-то надеялся, что я буду учиться в Колумбийском университете. Решение было совершенно идиотское, и в конце концов я оказался в так называемой морской разведке. Пару раз получал повышение, мог стать кадровым военным, только вот вся эта система была не по мне. Несколько лет я прослужил в полиции Нью-Йорка. До сих пор время от времени выполняю для них кое-какие поручения — в качестве вольнонаемного, так сказать. Когда началась война в заливе, ко мне снова обратились. Что нам с вами очень пригодится.
— Вы знаете Иорданию? — спросила она.
— Там я не был. Но работал с парочкой иорданцев. Одному из них оказал большую услугу. Так что там есть на кого опереться.
— Это меня радует, — сказала Дина. Очень радует, добавила она про себя.
Констентайн не выказывал желания продолжать рассказ, поэтому она задала вопрос сама:
— Вам нравится то, чем вы теперь занимаетесь?
Он задумчиво кивнул:
— Нравится. Понимаете, я берусь
— Расскажите о каком-нибудь вашем деле, — попросила Дина.
Он удивленно вскинул брови.
— Не надо подробностей, не надо имен. Просто расскажите, как это было. — Она вспомнила рассказ Эйнхорна про вертолет в парке.
Констентайн задумался:
— Это было в Мексике, в прошлом году. Один мужчина из Орегона, вполне состоятельный, снял все деньги со счета, взял ребенка — мальчика шести лет, посадил его в «мерседес» и отправился в Маргаритавилль. Он американец, не мексиканец. Там таких много — тех, кто решил пораньше выйти на пенсию.
Он допил кофе, жестом попросил налить еще.
— Я приехал туда и не ожидал никаких сложностей. Этот парень особо о безопасности не беспокоился, и я думал, если повезет, мы просто заберем мальчика, посадим его в частный самолет, и все. Но оказалось, что все не так просто.
Было видно, что этот случай он вспоминает с удовольствием.
— У меня там были кое-какие связи, и я выяснил, что местные этого американца недолюбливают. Полицейские в том числе. Он оказался скрягой, а в таких местах принято быть пощедрее. Он свои денежки если на что и тратил, то только на женщин. К одной из них был весьма неравнодушен капитан полиции.
Констентайн покачал головой — надо же, какой безрассудный тип.
— Так вот, я направился прямиком к этому капитану. Заплатил я ему куда меньше, чем он бы с меня взял, если бы не был лично заинтересован. А ведь мог вообще отказаться — сам он человек хороший, только система насквозь гнилая. Короче, я привез свою клиентку из Портленда, и той же ночью полиция устроила у этого парня на вилле обыск. Наркотики. Кому доверить опеку над ребенком, как не матери? Все бумаги в порядке, отличный мексиканский адвокат нанят. Все решилось в одно мгновение.
— А с отцом что? — спросила Дина.
— У него нашли столько кокаина, что из мексиканской тюрьмы он выйдет, когда мальчишка уже вырастет.
— Он был наркодилером?
— Я только сказал, что кокаин нашли. Откуда он там взялся, я понятия не имею. — Он задумался. — Эта часть сюжета мне не очень нравится, но что-то в этом роде должно было рано или поздно произойти.
Да, этот рассказ совсем не походил на историю про захват и вертолет. Что Дину очень успокоило.
Констентайн словно прочитал ее мысли:
— Вы не думайте, что в вашем деле все будет так же просто. Возможно, гораздо сложнее. — Он встал, взял со стола блокнот и диктофон. — Кстати, во время первой встречи вы упомянули о двух ваших подругах, Саре и… Эмили?
— Эммелин.
— Да-да. Так вот. Об этом деле знают ваши подруги. Знаем вы и я. Но больше никто об этом знать не должен. Ни ваша мать, ни отец, ни старший сын.
— Я понимаю.
— Вот и отлично. Спасибо за кофе, — улыбнулся он. — Я вам скоро позвоню.
И он ушел.