Может — да, может — нет
Шрифт:
Выпустив пар, Мелани пришла в себя; ее радовало раздражение Рейвентрола, нравилось его напряженное от злости лицо. Однако хотелось еще больше вывести его из себя — раньше она никогда не испытывала удовольствия от этого, но сегодня вечером она поняла, что пришло время довести Стоуна до белого каления.
Слоун снова провел рукой по волосам и хмуро уставился на нее. Мелани бросила на него бес-страшный взгляд и натянуто улыбнулась.
— Сегодня у нас не получится то, что я задумал, любимая, — низким голосом произнес Слоун, опасно растягивая слова. — По всей видимости,
— Не пытайся примириться со мной, Рейвентрол, — приказала Мелани, чей внутренний голос радостно настаивал, что надо продолжать.
Глаза Слоуна сузились.
— Бросаешь мне вызов, Инганфорде? — спросил он тихо, прижав ее к своему напрягшемуся телу. Потом подхватил ее на руки и направился в спальню.
Мелани не успела опомниться, как Слоун бросил ее на стеганое бабушкино одеяло. Двуспальная старинная кровать жалобно заскрипела, когда он улегся рядом.
— Это ничего не решает, Рейвентрол, — храбро заявила она, в глубине души понимая, что вступила в опасную область, где царствовал вконец рассерженный Слоун Рейвентрол.
В полумраке его тело поднялось над Мелани и с изящной легкостью опустилось на нее. Когда она стала извиваться, Слоун закрыл глаза и резко выпалил:
— Остановись! Я теряю разум, когда ты так двигаешься. Я пытаюсь быть джентльменом.
И поцеловал ее — тихо, нежно, соблазняюще. Поцелуй искушал, успокаивал, ласкал, но Мелани хотелось большего. Она жаждала бури, на которую, как она догадывалась, был способен Слоун, хотела землетрясения, шквала огня, извержения вулкана, но в то же время понимала, что Слоун намеренно сдерживает свою страсть, стараясь не причинить ей боль и не напутать.
Впервые в жизни ощутив в себе проснувшуюся силу страсти, Мелани приоткрыла губы и куснула нижнюю губу Слоуна. Он напрягся, руки его задрожали, едва удерживая тело на весу, чтобы не придавить ее своей тяжестью.
Мелани легонько укусила его за ухо, и Слоун издал глубокий стон, нащупывая рукой ее бедра, и принялся ласкать мягкую плоть.
А потом он стал покрывать ее поцелуями так, как она хотела, — бурно и жадно, одновременно срывая с нее одежду и ловя губами полные груди.
Чуть погодя он снова приподнялся над ней, взял ее лицо в ладони и внимательно вгляделся в него.
— Ты этого хочешь, родная? — спросил он прерывисто, с искаженным от желания лицом.
Мелани ткнулась носом в его свитер, вдыхая терпкий запах мужского тела.
— Нет, не совсем, — пробормотала она, не отрывая головы от мускулистого плеча. — Я хочу все.
— Помчались, — тихо выдохнул Слоун, и тут же его дыхание прервалось: Мелани одним быстрым, неуловимым движением стянула с него свитер, а затем и брюки. Обнаженный Слоун уложил горящую от нетерпения Мелани на сиреневые узорчатые простыни.
Она радостно всхлипнула и обвила лодыжками его дрожащие ноги, прислушиваясь к глухому бормотанию.
Властным жестом Слоун прошелся рукой по ее телу, словно оно уже давно — и навсегда — принадлежало ему.
— Иди ко мне, — тихо приказал он, внимательно глядя
Именно сейчас, в эту минуту, закладывается фундамент их дальнейших отношений, после чего они будут безвозвратно, мистически связаны друг с другом. Слоун, ждал ее решения, мускулы на его спине напряглись.
— Это утро станет для нас незабываемым, дорогая, — прохрипел он. — Все зависит только от тебя. Приказывай.
— Ставки сделаны, — прошептала Мелани, произнеся покерный термин, и тем поставила точку.
Слоун мягко улыбнулся и вошел в нее так, что она, вытягиваясь и уступая его силе, задохнулась от нечеловеческого изумления.
— Скажи, что ты хочешь меня, — настаивал он. — Покажи мне, Мелани… покажи, как сильно ты меня хочешь… — прерывисто прошептал он, и этот утробный всхлип мгновенно довел ее до безумия.
Подстраиваясь под его ритм, Мелани вцепилась в его шею, стремясь быть как можно ближе.
Они лежали рядом без движения, дополняя друг друга, женщина и мужчина, мягкий шелк и твердая сталь. Потом, чуть ли не век спустя, Мелани нежно приникла теснее к его бедрам, и Слоун на мгновение прикрыл глаза.
Вот он и стал наконец ее любимым, ее любовником, ее второй половинкой…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Очнувшись, Слоун набрал полные легкие воздуха и вздохнул. Они с Мелани лежали, сплетясь влажными телами, на ее огромной кровати, а вокруг витали цветочные ароматы их любви…
Еще не совсем проснувшись, Мелани гладила его спину, целовала бровь и шептала невнятные ласковые слова, о которых он мечтал целую вечность.
— Любимый, — шептала она ему тихо прямо в ухо, заставляя его мурлыкать от нежных покусываний. — Я не сломаюсь, я все выдержу.
— Ты такая маленькая, — проворковал Слоун, стараясь собраться с силами и подняться с ее хрупкого тела. — Я думаю, нам с тобой не надо торопить события.
Слоун, ткнувшись головой в ее грудь, нахмурился, восстанавливая душевное равновесие после того неимоверного взрыва, что только что произошел между ними. Никогда раньше в его сексуальной практике не случалось того, чтобы новое желание вспыхнуло прежде, чем он придет в себя после первого события. А вот сейчас гладкое, упругое тело Мелани так прекрасно отвечало его устремлениям, вместе с ним уплывая в розовые заоблачные дали…
Мелани шевельнулась под ним, и Слоун обнаружил, как быстро растет его желание. Горящими губами он обвел изящную, полную грудь, едва сдерживая восторг и жажду, но все больше воспламеняясь, стал облизывать ее затвердевшие соски, похожие на обточенную морскими волнами гальку; но больше всего его возбуждал розоватый отблеск, играющий на нежной коже.
Все. Он вознамерился заниматься с ней любовью до последнего. Даже сейчас, когда он мог бы уже и расслабиться, держать ее в своих объятиях и болтать на ушко нежные глупости, он по-прежнему хотел наслаждаться каждой клеточкой ее жаждущего, горячего, желанного тела. Слоун медленно шевельнулся, чтобы крепче пригнать друг к другу их разгоряченные тела.