Можете нас поздравить!
Шрифт:
— Сразимся? — оживился Принц.
— Некогда, — отказался я и спросил свиту: — Вы Федьке ничего не говорили?
— Это о чём? — не догадался Антон.
Всё было ясно. Они даже забыли, что мы хотим провести сбор, посвящённый Наде.
— Запиши, что нам задали, — деловым тоном сказал я Федьке, — уроки будешь делать один. Вечером я забегу, чтобы взять тетрадь для Ираиды Кондратьевны.
— Это ещё зачем? Я больной и имею полное право ничего не делать.
— Не делай! Только завтра заработаешь за домашнее задание двойку, — пообещал Павлик.
— Ну и жизнь! — взвыл Федька.
— Что
— Мы сами сейчас уйдём, — торопливо проговорил Павлик, — дел по горло. К сбору готовимся.
— В газетах напечатали Указ о Наде Матвеевой, — сказал я, — ей присвоено звание Героя Советского Союза.
— Ну-у! — по-настоящему обрадовался Федька. — Она достойна! Она — мужественный герой!
— Послезавтра день её рождения, — продолжал я, — ей исполнилось бы пятьдесят лет. Мы проводим сбор, посвящённый её памяти.
— Ну и жизнь! — снова заохал Принц. — Они на сборе развлекаться будут, а я тут, больной, домашнее задание делай!
— Не горюй, — сказал я, — этот сбор мы решили провести у тебя.
— Помещения, что ль, больше нет? — хихикнул Гришка Гвоздиков.
— Болван! — осадил его Федька. — Кто решил?
— Все мы, — ответил я, — по предложению Игоря.
— А чего? Пожалуйста, — засиял улыбкой Принц, — у меня места хватит. Комната просторная, рассядемся.
— В тесноте, да не в обиде, — моментально перестроился Гришка.
— И Игорь придёт? — спросил Федька.
— Наверное, — сказал я и заторопился: — Ну, пока! Нужно к сбору готовиться. Вечером забежим за тетрадями.
Вечером, когда мы с Павликом снова пришли к Федьке, он, чем-то очень довольный, сказал нам:
— Уроки мне теперь делать некогда. Я тоже к сбору готовлюсь.
— Как же ты готовишься? — спросил Павлик.
— Пока это тайна. На сборе сами увидите, — ухмыльнулся Федька и выставил нас за дверь.
Но на этот раз мы не особенно огорчались. Через день сбор звена, а сразу после него должен вступить в действие разработанный нашей спасательной командой план Игоря. Всего сорок восемь часов отделяло нас от этого знаменательного события. Можно и подождать.
Новое слово в науке
Два дня промелькнули, как две минуты. Но мы с Павликом успели сделать всё, что от нас требовалось. Кроме этого, мы ещё были на работе у Федькиной матери и спрашивали разрешения провести у них на квартире сбор. А то соберёмся, а она придёт и, чего доброго, всех разгонит. Мать у Федьки нервная. Сгоряча может весь сбор сорвать.
Теперь полный порядок. Федькина мать поблагодарила нас за то, что мы не забываем её сына, и даже прослезилась. Наверное, замучилась она с Федькой не меньше нас. Я после этого чуть было не раскрыл ей наш план, чтоб не так расстраивалась. Хорошо, сдержался. Мать ведь она Федьке. Вдруг с радости всё ему выложит. Тогда полный крах будет. Вместо этого я её тоже поблагодарил за разрешение собраться у них.
Весь наш класс у Батовых в комнате поместиться, конечно, не мог. Поэтому мы решили так: у него соберётся только наше звено и часть актива — председатель Генька и редактор Рогов. А остальные ребята во главе со старостой и звеньевыми займутся в это время оформлением
На сбор мы с Павликом пришли раньше всех. Федька встретил нас в прихожей. Он сидел на стуле перед дверью в свою комнату.
— Придётся подождать, — сказал он и помахал у нас перед носом ключом от комнаты, — как все соберутся, так и войдём.
— Что ты выдумываешь!
— Открывай скорее! — потребовали мы.
В ответ Федька только загадочно присвистнул.
Мы поняли: он что-то затеял, и не стали ломиться. Ждать пришлось недолго. Все собрались, как условились, к четырём часам. Поздоровавшись с Игорем за руку, Федька тут же отпер дверь.
Мы вошли в комнату и сразу догадались, почему Федька не впускал нас. В ней был образцовый порядок. Постель Принц прибрал по-праздничному. На одеяло даже надел кружевной пододеяльник, а подушку взбил и положил не прямо, как всегда, а фасонно — углом вверх. Захламлённую этажерку тоже нельзя было узнать. На её нижней полке ровной стопкой лежали учебники, а наверху осталась только карандашница с карандашами и глиняный пёс бульдог. Вокруг стола стояло много стульев. Наверное, Принц попросил их у соседей. А пол-то как блестел! Точно зеркальный. Войди мы раньше, в момент затоптали бы. Но, посмотрев на пол, я расстроился. Ведь Федька не мог натереть его с больной ногой, значит, весь порядок навела его мать. Нечем тогда и хвалиться! Но тут всё прояснилось.
— Это мы всё прибрали, — похвастался своим писклявым голосом Гришка, — Федька нам с Гришкой наряд вне очереди дал.
— А сам тоже без дела не сидел, — заметил Антон и достал из-под подушки, которая лежала углом вверх, большой лист чертёжной бумаги.
— Посмотрите, — как-то робко попросил нас Федька и повернул лист, поданный ему Антоном.
Мы все так и ахнули. Даже Игорь.
— Это же Надя Матвеева, — сказал он.
— Вылитая!
— Как живая…
— Неужели сам рисовал? — спросил Игорь.
Вместо него ответили Антон с Гришкой:
— Мы Федьке краски покупали.
— На кровные, от завтраков.
— Свои люди — сочтётесь, — сказал Борька-Кочевник и засмеялся.
А председатель Генька вдруг как закричит:
— Ура юному дарованию! — И тут же распорядился: — Этот портрет мы повесим в нашем школьном уголке имени Нади Матвеевой. Представляете, как будет здорово: героиню войны рисовал пионер из отряда её имени.
— Об этом нужно сначала художника спросить, — напомнил Игорь, — может, Федя рисовал портрет для себя.
Генька обернулся к Принцу и, откровенно подмигнув, спросил:
— Для кого рисовал, для себя или для всех?
— Ясно, для школы, — тоже подмигнув Геньке, сказал Федька, — для себя я ещё нарисую.
Девочки тут же перенесли с подоконника на стол два цветка в горшках и прислонили к ним рисунок Феди. Получилось очень красиво. Надин портрет оказался в зелени.
— Прошу садиться, — вежливо сказал Принц-Федька.