Можно ли умереть дважды?
Шрифт:
– И как, получалось?
– Нет, честно говоря, – рассмеялся Хаквин Фурухьельм. – Я промахнулся по крайней мере сотню раз, пытаясь стрелять в чаек, которых мы могли бы поджарить. Но это не имело значения. У нас были с собой и колбаса, и гамбургеры, и рыбный паштет, и все иное, необходимое для выживания.
– Вы поступали разумно, – одобрила Анника Карлссон.
«Примерно как и Бекстрём», – подумала она.
– Это была просто фантастика, – повторил Хаквин Фурухьельм. – Не только лучшие лета в моей жизни, но также и лучшие дни. В этом возрасте кажется, что лето никогда
– Но почему именно Уфердсён? – спросила Анника Карлссон. – Я побывала там, если тебе интересно. Остров ведь кажется совсем негостеприимным местом. Кроме того, с дурной репутацией. По словам Эдвина, там есть привидения.
– Да, конечно. Все так же обстояло и в мое время, – кивнул Хаквин Фурухьельм. – В этом и была суть. Поэтому он так и манил. Опять же нас там никто не беспокоил.
– А разве яхтсмены и любители водных прогулок не причаливают туда?
– Нет, – ответил Фурухьельм и покачал головой. – Так было и в то время. Во-первых, к острову можно подойти только в одном месте, хватает мелей и скал вокруг него. Кроме того, он выглядит не слишком привлекательно. Любители водных прогулок в наши дни предпочитают комфорт, для них имеется много гостевых гаваней в этой части озера Меларен. Но для нас не было ничего лучшего.
«И не только для вас», – подумала Анника Карлссон и ограничилась кивком.
– Последний вопрос, – сказала она. – Ничего не случалось ни с кем из вас, когда вы находились там? Никто не утонул? Может, в кого-то случайно попали стрелой?
– Нет, – ответил Хаквин Фурухьельм. – Плавать мы все умели, конечно. Плавали как рыбы. Немного крови из носа порой, когда игра заходила слишком далеко. Кто-то спотыкался и падал. Нет, ничего серьезного. Худшее, что случилось, так это когда один из моих друзей свалился с дерева и сломал ногу. Мы как раз строили нашу хижину. Для наблюдения за озером.
– Как вы тогда поступили?
– Ну, нам пришлось прерваться, конечно. Мы доставили его в лагерь. Но на следующий день он вернулся назад с гипсом от колена и ниже. Так что не произошло ничего страшного.
– У меня больше нет вопросов, – сказала Анника Карлссон десять минут спустя. – Я должна поблагодарить тебя за помощь. Если вспомню что-то, о чем забыла спросить, дам знать о себе.
– Естественно. И если передумаешь, тебе достаточно дать сигнал.
– Передумаю? Ты о чем?
– Если захочешь пережить это ощущение, – пояснил Хаквин. – Когда ветер наполняет парус и судно под твоими ногами внезапно оживает. Начинает жить собственной жизнью.
Кристин Олссон и Адам Олешкевич под руководством инспектора Яна Стигсона делали подборку данных об исчезнувших женщинах. Ян считал эту задачу довольно сложной и опасался, что у них уйдет несколько недель на проверку различных полицейских регистров.
– В таком случае у меня есть предложение, – сказала Кристин Олссон.
– И какое же? – поинтересовался Стигсон.
Имелся способ сэкономить время, если верить Олссон.
Возможно, кратчайшая дорога к нужному результату.
– В Государственной криминальной полиции есть подразделение, занимающееся исчезнувшими
– Стоит попробовать, – согласился Стигсон.
По крайней мере, идея была неплоха, притом что сам он на выходные собирался домой в Даларну и хотел бы отправиться в дорогу вовремя, предварительно затарившись алкоголем и всем другим необходимым.
– Кто позвонит им, ты или я? – спросил Стигсон, поскольку уже с нетерпением ждал обеда и, на всякий случай, взглянул на часы с целью показать, что сам думает по этому поводу.
– Я обо всем позабочусь, – заверила Кристин Олссон. – Будь спокоен.
– Хотя у них тоже многие в отпуске, конечно, – заметил Стигсон с кислой миной. – Как и везде в это время года. Но все равно попробуй.
Через четверть часа все было сделано. Одна из коллег в ГКП не только оказалась на месте, но также относилась к тем, кто даже в такую пору не собирался отлынивать от работы и отвечал сразу, как только звонил телефон. Кристин Олссон объяснила ей, о чем шла речь, и ее перебили, едва она успела изложить суть дела.
– Я все сделаю, дайте мне только пару часов. А потом приезжайте, и мы сможем пройтись вместе по тому, что мне удастся накопать. Есть некоторые проблемы с такими данными, и их легче обсудить при личной встрече.
– Это просто феноменально, – сказала Кристин.
– Да так себе, – возразила коллега. – Все не так просто, как кажется. Но подробно я расскажу при встрече.
Через три часа Стигсон, Олссон и Олешкевич сидели в маленькой совещательной комнате в Государственной криминальной полиции на Кунгсхольмене и пили кофе, тогда как их коллега из подразделения по розыску пропавших объясняла им, что не так с данными, с которыми работала она и ее коллеги по отделу.
Каждый год в различные полицейские органы страны поступало более пяти тысяч заявлений об исчезновении людей – взрослых женщин и мужчин, подростков и детей, и в более чем 90 процентах случаев они делали это по собственной инициативе и столь же добровольно возвращались в течение суток или нескольких недель, после чего открытые относительно них дела закрывали и отправляли в архив.
Но приблизительно с сотней из этого числа все обстояло гораздо сложнее, поскольку с ними что-то случалось. Внезапная болезнь, несчастный случай, самоубийство и порой убийство. Последняя из названных категорий была наименее многочисленной в данной связи.
Большинство исчезнувших обычно возвращались, хотя могли пройти месяцы или даже годы, прежде чем это происходило. Оставались те, кого так никогда и не находили.
– Если мы говорим о последних десяти годах, то речь идет всего о трех сотнях человек, трех десятках за год, – объяснила коллега. – Из них женщин набирается порядка сотни. У нас, конечно, есть все списки, и с их помощью можно отобрать известные данные, касающиеся таких исчезновений, но также и здесь у нас возникнут проблемы.