Можно помереть со смеху
Шрифт:
– И что вы ему ответили?
– О, я многое ему сказала! Подождала, пока этот сукин сын выдохнется, и ответила! О, мой мальчик! Уж я ему сказала!
– Хорошо, – одобрил я ее рассказ.
– Что в этом хорошего?
– Когда он придет сюда, вы можете заставить его подползти к вам на коленях.
– Знаешь что, Дональд, – сказала она, – я устала от твоих безумных трюков. Если Лоутон Корнинг придет в наше агентство с дружелюбной улыбкой на устах, я покачу носом орех от этого места и до…
– Ну? До какого
Но тут Берта стала осторожнее.
– Нет, – сказала она. – Сначала посмотрим, как тебе удастся вытащить из шляпы кролика. Мне, к сожалению, не придется катить орех, будь он проклят! Ты не знаешь всех фактов. Ты не знаешь, что я наговорила ему по телефону…
– Ладно, – сказал я. – Но вы, в случае если фокус удастся, собирались катить носом орех…
– Я не сказала, куда покачу его.
– Куда?
– Весь путь от этого места… Весь путь от этого места…
– Ну-ну! Смелее! – подбодрил я ее.
– Весь путь от этого места до самой двери в офис.
– Заметано, – сказал я. – Сейчас я пойду в свой кабинет, а вы некоторое время не выходите.
– Я пыталась предупредить тебя, что где-то поблизости толкается судебный исполнитель, который жаждет вручить тебе повестку в суд. Что будем делать?
– Держаться! – сказал я. – Мы не сдадим позиций.
– Рада слышать это. Сколько ты заплатил за прокат этой рыжей?
– Забудьте о ней, – посоветовал я. – Лучше подумайте о том, что следует сказать Лоутону Корнингу.
Выходя из ее кабинета, я видел, что она вся кипит от любопытства, но гордость не позволяла ей показать его. В своем кабинете, не обращая внимания на Ванду Уоррен, я занялся тем, что надиктовал секретарше несколько деловых писем. Я успел продиктовать, кажется, три или четыре письма, когда раздался телефонный звонок.
Подняв трубку, я услышал приглушенный голос Берты:
– Дональд, ты можешь зайти ко мне на несколько минут?
– Иду, – ответил я.
Подмигнув на ходу Элси Бранд, я пересек приемную и вошел в кабинет Берты.
Лоутон С. Корнинг с широкой, искусственной улыбкой на лице протянул мне красную лапу и сказал:
– Дональд! Я был не прав. Признаю этот факт. Я одурачил самого себя, чертовски сглупил. Приношу свои извинения. Я уже сказал миссис Кул, что в наших с вами отношениях я действовал как грубый хам. Я позволил себе выбрать плохую манеру поведения и оказался в дураках. Мне следовало бы передать вам тысячу долларов, о которых вы говорили, но теперь я пришел сюда с извинениями, что не сделал этого. Вот чек на восемьсот пятьдесят долларов в счет гонорара. Вы можете начать поиски миссис Велс, и, если посчитаете, что мне следует заплатить еще несколько сотен долларов, никто не будет возражать против этого. Кроме того, вам, конечно, понадобятся деньги на расходы. Можете начинать работу и расходовать деньги по своему усмотрению – я
– Спасибо, – откликнулся я.
Он протянул мне чек на восемьсот пятьдесят долларов. Я отвел его руку с чеком.
– Не спешите, не спешите отказываться, Лэм. Забудьте о плохом. Я был дураком, но теперь я пришел сюда и прямо, по-мужски, признал это. Я извиняюсь также перед миссис Кул.
– Не в том дело, – сказал я. – Просто за это время многое изменилось.
– Послушайте, Лэм, – решительно произнес Корнинг. – Я бизнесмен, человек дела, а не слов.
Я сидел тихо. Смотрел на него. А на меня, как кошка на мышь, смотрела Берта.
Корнинг продолжал:
– Вот чек на восемьсот пятьдесят долларов для вашего агентства. Я хочу, чтобы вы нашли для меня миссис Велс. Кроме того, я хочу сделать одно выгодное предложение: если вы сможете найти ее в течение двадцати четырех часов, я плачу вам две тысячи долларов дополнительно; если найдете за сорок восемь часов, премия уменьшается до тысячи долларов; если дело затянется до семидесяти двух часов, получите только пятьсот долларов; если не уложитесь и в этот срок, премия отменяется.
– Что это вы еще задумали? – спросил я.
Он откинул голову и засмеялся:
– Дональд, вы великий игрок в покер. Но не пытайтесь одурачить Лоутона Корнинга. Признаю, что вы играете великолепно. Я готов дать вам возможность сделать деньги, но хватит играть со мной в покер. Уверен: вы можете представить мне миссис Велс в течение часа, если очень этого захотите. Мое предложение делает стоящими затраты времени и труда, упрощает дело.
– Изложите ваше предложение в письменном виде, – сказал я.
– Мое слово – закон, – сказал он сердито.
– Меня не беспокоит ваше слово, – отрезал я. – Меня беспокоит ваша память.
Он рассердился еще пуще:
– В этом деле не должно быть никакого обмана. Я знаю, что раньше Велс имел другую жену. Возможно, он разведен с нею, возможно – нет. Мне это неизвестно. Поэтому я не желаю стать жертвой нового трюка, при котором вы представите мне его бывшую жену и объявите, что это и есть настоящая, законная миссис Друрри Велс. Мне требуется только та миссис Друрри Велс, которая имела девичье имя Ивонна Клаймер.
– Вот поэтому я и хочу, чтобы вы все это зафиксировали на бумаге, – объяснил я. – Не хочу, чтобы потом вы заявили, будто произошло какое-то недоразумение, возникло взаимонепонимание. Поэтому изложите свое предложение черным по белому.
– Ладно, – наконец согласился он. – Дайте мне лист бумаги, миссис Кул.
Получив от нее просимое, он выхватил из своего кармана ручку. Я предложил ему:
– В соседней комнате находится секретарша и пишущая машинка.
– К черту пишущую машинку! Пусть каждое слово на этой бумаге будет написано моей рукой.