Можжевеловый Холм
Шрифт:
— В Куинси? Довольно хорошие, — сказала она. — Ты будешь работать в гостинице?
Я кивнула.
— Да. В качестве горничной.
Прежде чем Уинслоу успела сказать что-то ещё, входная дверь дома открылась, и симпатичная брюнетка выскочила наружу, улыбаясь и махая рукой.
Элоиза. Её голубые глаза цвета безоблачного сентябрьского неба, сверкали.
— Мемфис! — она бросилась ко мне. — Ты добралась.
— Да, — вздохнула я, перекладывая Дрейка, чтобы протянуть руку.
Макияж, который я нанесла два дня назад в отеле
Я была беспорядком.
Элоиза переместилась прямо в мое личное пространство, игнорируя протянутую руку, чтобы обнять меня.
Я напряглась.
— Извини, от меня воняет.
— Вовсе нет, — она засмеялась. — Ты познакомилась с Уинн?
Я кивнула, — она была достаточно добра, чтобы помочь мне, когда я заблудилась.
— О, нет, — улыбка Элоизы упала. — Мои инструкции были плохими?
— Нет, — я отмахнулась от неё. — Я просто никогда не ездила по грунтовой дороге. Я не ожидала этого.
До этой поездки я вообще мало водила машину. Да, в Нью-Йорке у меня была машина, но у меня был и водитель. К счастью, я провела достаточно времени за рулём, отправляясь в Хэмптон и обратно, чтобы чувствовать себя комфортно в этой поездке.
— Мы можем помочь тебе распаковать вещи? — спросила Уинслоу, указывая в сторону лофта.
— О, всё в порядке. Я справлюсь.
— Мы поможем, — Элоиза нажала на кнопку открывания багажника.
Сумки и чемоданы, которые я запихнула внутрь, практически выпрыгнули наружу. Да, все мои вещи поместились в «Вольво». Но это не значит, что запихивание их внутрь не было тяжким трудом.
Она взвалила рюкзак на плечо, затем достала чемодан.
— Правда, я могу это сделать, — моё лицо покраснело при виде того, как моя новая начальница тащит мои вещи. В чемодане, который она несла, было моё нижнее белье и тампоны.
Но Элоиза проигнорировала меня, направившись к стальной лестнице гаража.
— Поверь мне, — Уинслоу подошла к багажнику. — Чем скорее ты просто согласишься с Элоизой, тем легче тебе будет жить. Она настойчива.
Я почувствовала это, когда она отказывалась слушать, что мне придется отклонить предложение о работе. Она приказала мне ехать в Монтану, пообещав, что у нас будет дом, как только мы приедем.
— Я учусь этому, — я хихикнула. Это был первый смех за… ну, за долгое время.
Я прижалась к Дрейку ближе, вдыхая его детский запах. Стоя на земле, я позволила себе снова дышать. На один удар сердца. Потом два. Я позволила подошвам своих ботинок нагреться от камней. Я позволила своему сердцу выскочить из горла и вернуться в грудь.
Мы сделали это.
Возможно, Куинси не станет нашим домом навсегда. Но перспективы были для мечтателей. А я перестала мечтать в тот день, когда начала составлять рейтинг своих худших дней. Их было так много, что
Сегодня был пятый.
Всё началось на заправке в Северной Дакоте. Я остановилась там прошлой ночью, чтобы немного поспать. Двадцать минут, это всё, что я хотела. Затем я планировала снова отправиться в путь. Дрейк был в отключке, и я не хотела будить его, таща в грязный отель.
Дремать в машине было опрометчивым решением. Я думала, что нахожусь в безопасности на освещенной парковке. Мои глаза были закрыты не более пяти минут, когда водитель грузовика постучал в моё окно, облизывая губы.
Я рванула с места и, надеюсь, переехала ему пальцы ног.
Мое сердце бешено колотилось в течение следующего часа, но как только адреналин иссяк, под кожей поселилась глубокая усталость. Я боялась заснуть за рулём, поэтому остановилась на шоссе, чтобы выпрыгнуть и пробежаться под звёздами. Я продержалась целых тридцать секунд, прежде чем жук залетел под рубашку и оставил два укуса вдоль рёбер.
Укус не давал мне уснуть в течение следующего часа.
На рассвете я нашла другой поворот, чтобы остановиться и переодеть Дрейка. Когда я подняла его с сиденья, его вырвало на мою рубашку, заставив меня подмыться с помощью детских салфеток. В любой обычный день это не было бы большой проблемой. Но это практически стало последней каплей, и я была близка к тому, чтобы сломаться.
Во время нашей последней остановки на заправке он начал плакать. За исключением нескольких перерывов для короткого сна, с того момента он и не переставал.
Несколько часов такого плача, и я была измотана. Я устала. Я была напугана. Я нервничала.
Мои эмоции боролись друг с другом, сражаясь за первенство. Сражались за то, чтобы выбрать ту, которая подтолкнёт меня к краю.
Но мы сделали это. Каким-то образом мы сделали это.
— Пойдём, проверим наше новое место, — я поцеловала Дрейка, пока он извивался — должно быть, он был голоден, — а затем снова переложила его в другую руку. Одной рукой я вытащила следующую сумку из багажника, но забыла, насколько она тяжёлая. Нейлоновый ремень выскользнул из моих пальцев, и сумка плюхнулась на землю. — Уф.
— Я возьму это, — глубокий, грубый голос раздался у меня за спиной, затем послышался хруст ботинок по гравию.
Я стояла, готовая улыбнуться и представиться, но как только я заметила мужчину, идущего в мою сторону, мой мозг отключился.
Высокий. Широкий. Татуированный. Великолепный.
Почему я продолжала вести машину прошлой ночью? Почему я не остановилась в отеле с душем?
Я была не в том положении, чтобы влюбляться в парня. Новая Мемфис — мама Мемфис была слишком занята выведением пятен от молочной смеси со своих рубашек, чтобы красоваться перед мужчинами. Но старой Мемфис — одинокой, богатой и всегда готовой получить оргазм или два — очень, очень нравились сексуальные бородатые мужчины.