Мрачново
Шрифт:
Даймон наклонился к незваному гостю, прислушался к его дыханию.
— Жив, кажется, — произнёс демонёнок и выдернул из рук незнакомца бумажки, вчитался.
«Жители поселка Мрачново! Подача электричества прекращена. Уплатите золотом, ежели разумение имеете. Иначе — мрак вам будет. Сначала предварительный, затем — вечный», — прочитал Даймон вслух и присмотрелся к подписи — К. С.
— И чего теперь? — спросила девочка. — Порвём их
— Да кого мы теперь пустим? Свет-то нам уже отключили, — пояснил Даймон. — Пираты какие-то. Золота хотят. А «красно-синие» они или «колюче-серьёзные», без надписи не разобрать.
— Весь отключили?! — Мара вытаращила глаза так, что обратно пришлось их пальцами заталкивать.
Пока всей современной медицине не удавалось пересадка глаз, девочка-проклятье вставляла и доставала глаза по семь раз на дню. Но свет при этом не отключало, словно мироздание уже привыкло.
— Весь. Целиком, значит, — ответил брат, всматриваясь в квитанцию. — К. С. какой-то. «Качественный сервис» что ли? Или «контр-софиты»?
— Я знаю, я знаю. Это значит — Конец Света! — сделала свой особый вывод девочка и замогильным голосом продолжила. — Мы теперь все умрём… Ну наконец-то!
Насладиться предчувствием апокалипсиса не удалось. На втором этаже раздался шум, затем крики, а когда показалось, что всё совсем плохо и сейчас что-то отвалится, стало ещё ужаснее: на надёжно прибитый, прикрученный и иногда просто прилепленный ковёр лестницы, вылетел чердачный.
Поднявшись и отряхнувшись, Топот ответственно заявил. Но не им, а таинственному собеседнику:
— А я говорю тебе «зе парасолька»! Тсе! Язычок так к нёбу прижимаешь и от него говоришь!
— Нет, «э парасолька». Э! — стояла на своём крыска-мальчик, потому что люди так и не придумали как называть самцов крыс по-особому. — Я всё-таки с гранита Египта зубы точил. Заграничных нор немало повидал. Иностранный знаю.
— Да шего ты знаешь, неуш? — упорствовал чердачный, который так и не поборол букву «ч» — Зе!
— Кого ты учишь? Э! — не сдавался Оспа. — Да я в таких местах был, куда тебя и с загранпаспортом не пустят! Ты хоть знаешь, как выглядят сортиры Букингемского дворца изнутри?
— А на шердаке ты у них бывал? — парировал Топот. — Нет? То-то же! Хошешь узнать о людях, побывай у них прежде на шердаке!
Оспа сидел у чердачного на плече, отчаянно споря с собеседником. И тот факт, что секунду назад оба свалились с люстры в коридоре, обоих ничуть не смутил. Отчаявшись менять те люстры в каждой комнате еженедельно, отец семейства давно привесил их на анкера и цепи, чтобы всех членов семьи как иные качели выдерживали.
Хоть вверх ногами веси вместо турника — не отвалятся.
— Вы чего это устроили? — спросил
Скорее для порядка. Всё-таки он был за старшего в доме, пока родители копались в огороде, проязабали на участке или закапывали-откапывали что-нибудь или кого-нибудь в лесу.
Что-нибудь прибыльное или кого-нибудь за дело. Ведь иначе у монстров не бывает.
— Как чего? — удивился Оспа. — Иностранный язык учим! Но этот мохнатый-бородатый «майн теребль френд» утверждает, что «тсе»! А сам даже «Ч» не выговаривает. Ему же даже основы с «э чером» не объяснить! Потому что он тут же в шер собирается. А это где-то в Англии.
— Сам ты мохнатый, хвост облезлый! — насупился чердачный и добавил. — Вот отковыряю сыра в подвале со стен и уши себе залеплю, чтобы белиберду твою не слушать. А тебе на дегустацию шиш без масла оставлю!
— Э, ты погоди, — тут же пошёл на попятную крысёныш. — Ну, может и «зе». Зе чи-и-из там, например.
— То-то же! — ответил чердачный и сложил длинные руки на шерстяной груди в знак примирения и повторил. — Зе ши-и-из!
Мара посмотрела на брата и спросила:
— А что такое парасолька? Это когда сразу двух человек солят? А перчить можно? Или даже с хлебом есть?
— С плесенью, — тут же добавила крыска. — Так вкуснее!
— Есть никого не надо. Это значит «зонтик», — ответил брат для одной и сожитель по коттеджу для других. — Не очень-то они далеко за границу в своих поисках иностранного забрались, если парасольками интересуются.
— Хочу парасольку! — тут же заявила сестра. — Сейчас с зонтиком на улице летать самое то! Может, даже новых подписчиков сверху тебе найду. Запускай меня. Хуже не будет!
И все в сторону чердака посмотрели, где буйный ветер срывал крышу.
— Ну, это надо у отца спросить, — устал спорить с сестрой Даймон и снова перевёл взгляд на потухший роутер.
Во взгляде отразилась тоска вместо мерцающих светодиодов…
Отец Михаэль, он же оборотень-медведь, в своём не полном зверином воплощении (морда от медведя, чтобы мёда больше слизнуть, а руки от человека) в это время возился рядом с уликом, пританцовывая в беспроводных наушниках.
Он пел, невзирая на молнию и гром, разрывающий чёрное небо над головой и громкий фон создающий.
Пчёлы, попрятавшись в улики от непогоды, с недоумением посматривали на дергающегося рыжего хозяина.
Пасека стояла у самого леса, на краю участка, без всяких заборов и ограждений. Кто ж в зрелом уме и при адекватной памяти будет у медведя мёд воровать?
Михаэля было не унять. Используя дымарь то в качестве то микрофона, то источника дыма для своего эффектного появления среди пчёл, он со всей ответственностью готовился к первому «Монстровиденью». И использовал любую возможность, чтобы потренироваться.