Мрачново
Шрифт:
Обрадованная вампирэсса подскочила и заявила на весь зал:
— Ребята, а чего это мне одной спорт достался? Давайте я вас всех тренировать буду! Подкачаетесь, а там мир легче будет завоёвывать. Вместе — веселее!
Переглянулись белочки, посмотрели друг на друга суслики, кивнули важно бурундуки, и оживлённее стало в спортзале. Забегали беговые дорожки, поплыли, передаваемые друг другу гантели. Снова прошёл по залу лунной походкой на шаре ёжик с подкаченными ногами.
Даже фитнес-браслет промолчал. Совсем ничего не возразил и даже сарказма никакого
Оспа залез на штангу, сложил руки за спиной, посмотрел на всё это дело с важным видом и спросил сам себя:
— Ту би ор нот ту би? Зер из зе квештн!
Блоди, что ответственно гладила скакалку в углу, не ответила. Хорошо сказал. Нечего добавить.
Тогда предводитель включил более привычную ему роль:
— Бурундуки, ну, чего стоим? А ну-ка добавьте мне пару блинов на гриф и дуйте отжиматься. Уж я вам пофилонить не дам… Почему у меня ворона пыльная? Подать другую!.. Нет, я передумал. Не хочу ворону. Голубя давайте… с боевой раскраской. Истребителем будет. А затем идём в лес после тренировки. На сов охотиться. Уж сколько они нам крови попили? А теперь пусть возят в две смены днём и ночью. Восстание, оно для всех!
Грызуны переглянулись и подняли лапки, закричали тоненькими голосками в одобрении.
С таким предводителем не только Мрачново можно захватить, но и добраться до самых границ. Чтобы с удовольствием их продлить. А там и до мирового господства рукой подать.
И пусть по ту сторону им все завидуют. Только идти далеко. Но кто сказал, что восстание — это легко? Тут-то тренировки и пригодятся.
Глава 12
Музыкальное дарование
Михаэлю казалось, что Чёпе непременно понравится баня. А как иначе? Горячий пар — то, что надо для колобков зубастых. Сразу после бритья и принудительной стрижки.
Они от пара и жара растут как на дрожжах и становятся пышнее всё-таки. Впрочем, наличие дрожжей в Чёпе было очевидным. Осталось только подравнять бока. Не те, что от пара висят, а виски. Чтобы красивый был, современный.
Запах берёзовых веников заменил ванилин. Раскалённые угли и жар выпарили лишнюю влагу. Михаэль любил баню и за то, что здесь почти как в аду — что вообще может быть прекрасней, когда кожу обжигает и плавятся кости? А такова суть парной.
Старший Адов взял стопку счетов, положил колобка на полку в предбаннике, и взялся за растопку. А пока складывал дрова и бумагу, напел под нос:
Благодарен тебе, милый ЖУК
За бумагу спасибо. И всё же
По счетам я платить не готов
Цены адские, тарифы тоже.
Округлый собрат удивил. Монстр приятной окружности прокашлялся на скамейке и заявил без запинок и ужимок:
Можно
Но лучше видеть в окно.
Я знаю эту систему,
Ей давно всё равно.
Михаэль повернулся к Чёпе, озадаченный ещё не отмытым, но уже стриженным и бритым поэтическим дарованием. Не часто такое рядом прокатывается. Или прилетает в чугунке.
— Чего-чего ты сказал? А то и пропел? — округлил глаза оборотень. Давненько с ним стихами не разговаривали.
— Тыгыдык, чебаркуль! Было мясо, будет куль! — пробормотал Чёпа и покатился с полки. — Есть мозги, будет каша. Ешь мозги, радость наша.
Михаэль едва успел поймать колобка.
— Я тебе тыгыдыкну сейчас в Чебаркуль! — заявил оборотень и усадил Чёпу на место. Даже веник рядом положил, чтоб не катался. — Чего ты там бормотал про систему?
— Система как гангрена. Отрезай смело, не беси тело!
Михаэль аж присвистнул.
— Сиди смирно, антисистемщик. Сейчас купаться будем, выпарю из тебя всю дурь. Это у тебя, наверное, от закваски прокисшей газики пошли, несёшь невесть что. Или дрожжи в тебе завелись? А если грибы подхватил? Или это от головокружения головного?
— Грибы — не зубы, губы — не трава, срезай, покуда молода рука! — возмущённо воскликнул колобок и снова попытался укатиться. Но веник крепко держал оборону. Сработал как стопарь под колёса автомобиля — не туда и не сюда. — Авогадро! Пыча-пыч! Морда треснет как кирпич, — уже не так бодро добавил Чёпа.
— Вот только авангардов нам не хватало, — пробурчал Михаэль. — Мы тут монстры мирные. Никого не трогаем, баньку топим. Рано нам мордами трескать. Только если первые полезут, тогда и по морде дать не жалко. А пока тише будь. Я из тебя ещё не всю пыль вытряс.
Колобок только на месте подпрыгнул и ресницами захлопал, но попытка улететь, хлопая ресницами и взлетая, тоже провалилась. Оборотень хмуро посмотрел на Чёпу и подложил ещё и мочалку под бок, чтоб уж наверняка не укатился.
Колобки — они такие, только отвернёшься, а он шмыг в окошко и давай ко всяким зайцам, да лисам приставать, песни распевать двусмысленные. Никакой ответственности и инстинктов самосохранения. А если ещё и тазик какой найдёт, то на нём вместо горшочка улетит.
«Это у них, похоже, вместо транспорта. Любую кухонно-бытовую утварь угнать готовы», — прикинул Адов попутно.
Подложив дров, Михаэль дождался, пока распалятся угли. После чего разделся, повязался полотенцем на бёдра и маленькое полотенчико вокруг лба колобку повязал. А то кляп для рта какой-то получится. А поэту рот затыкать никак нельзя. Поэзии выход нужен. А то самого поэта разорвать может.
— Ты же потеешь?
Колобок кивнул и чуть не укатился снова, да мочалка помешала, потому как помимо головы, которая кивала, ничего у него не было. Ну, ещё уши, да те не в счёт, так как на голове и растут.