Мрачные истории, как вы любите
Шрифт:
— Что? — спросил отец.
— Это такая книга. Я делала по ней доклад. Получила четыре с плюсом. — Она бросила кусочек в рот и повернулась к Вилли с улыбкой. — А ты прочёл хотя бы букварь для первоклассников?
— Что такое букварь? — спросил Вилли.
— Оставь его в покое, — сказала мать.
У отца было хобби — строить скворечники. Местный сувенирный магазин взял их на реализацию и даже продал несколько штук. После ужина он отправился в свою маленькую мастерскую в гараже, чтобы соорудить еще один. Мама с Рокси ушли на кухню мыть посуду и болтать о своём. Задача Вилли была убрать со стола. Когда он закончил с этим, он отправился в комнату дедушки. Джеймс Фидлер превратился в скелет с лицом в виде черепа, обтянутого кожей. Вилли подумал, что если в его гроб заползут жуки, то они найдут там
Дедушка приподнял руку и поманил Вилли. Когда Вилли сел рядом с кроватью, дедушка подозвал его ещё ближе.
— Вот оно, — прошептал он. — Мой главный день.
Вилли придвинул свой стул поближе. Он заглянул в глаза дедушки.
— Каково это?
— Хорошо, — выдохнул дедушка. Вилли подумал, не выглядит ли он в глазах дедушки отдаляющимся и тускнеющим. Он видел такое однажды в фильме.
— Подойди ближе.
Ближе придвинуть стул было уже невозможно, поэтому Вилли наклонился почти вплотную, так близко, что мог бы поцеловать иссохшие губы дедушки.
— Я хочу посмотреть, как ты умираешь. Хочу быть последним, что ты увидишь.
— Я хочу посмотреть, как ты умираешь, — повторил дедушка. — Хочу быть последним, что ты увидишь.
Его рука поднялась и с неожиданной, удивительный силой схватила затылок Вилли. Ногти деда вонзились. Он потянул Вилли к себе.
— Хочешь узнать больше о смерти? На, получи её полную порцию!
Через несколько минут Вилли остановился у двери на кухню, чтобы подслушать.
— Завтра мы отвезем его в больницу, — сказала Шэрон. Она была на грани истерики. — Мне всё равно, сколько это будет стоить, я так больше не могу.
Рокси что-то сочувственно пробормотала.
Вилли вошел на кухню.
— Вам не придется везти его в больницу, — сказал он. — Он только что умер.
Они повернулись к нему, глядя с одинаковым выражением шока и зарождающейся надежды.
Мать спросила:
— Ты уверен?
— Да, — ответил Вилли и провел пальцем между губой и носом.
Зловещие грёзы
Я не представляю себе, что такое Вселенная. Возможно, у меня имеются кое-какие догадки. И у вас они могут быть. Или нет. Но всё, что я могу вам сказать, — остерегайтесь сновидений. Они опасны. Я проверил это на собственном опыте.
Я отслужил два срока во Вьетнаме. Демобилизовался в июне 1971 года. Никто не плевал в меня, когда я сходил с трапа самолёта в Нью-Йорке, и никто не называл меня убийцей детей. Никто, конечно, и не поблагодарил меня за службу, так что это ничья. Мой рассказ — мемуары? исповедь? — не имеет никакого отношения к Вьетнаму, хотя, с другой стороны, имеет. Определенно имеет. Если бы я не провел двадцать шесть месяцев в этих беспролазных джунглях, то, возможно, попытался бы остановить Элджина, когда показались зубы. Хотя вряд ли бы у меня это получилось. Джентльмен науки [214] намеревался довести дело до конца и в каком-то смысле довёл. Но я мог хотя бы уйти и не участвовать в его жутком эксперименте. Я остался с Элджином, потому что молодой человек, который ушел на войну во Вьетнам, и молодой человек, который вернулся оттуда, были разными людьми. Теперешний молодой человек был пуст. Эмоции были выжжены. Короче говоря, вышло так, как вышло. Я не считаю себя виновным и не несу ответственности за произошедшее. Он в любом случае продолжил бы свои опыты, со мной или без меня. Я просто знаю, что остался, даже когда понял, что мы пересекаем грань безумия. Наверное, я просто хотел пробудить себя, и, наверное, мне это удалось.
214
Джентльмен
Я вернулся в Мэн и на некоторое время остановился у матери в Скаухигане. У нее всё было в порядке. Она работала помощницей менеджера в магазине "Банановая лавка Джорджа", звучит как придорожный ларек, но это был продуктовый магазин. Она заметила, что я изменился, и я согласился. Спросила, чем я собираюсь заниматься, и я ответил, что поищу что-нибудь в Портленде. Сказал, что буду делать то, чему научился у Сисси, и она похвалила меня. Думаю, она была рада, когда я от неё съехал. Наверное, я её сильно напрягал. Однажды я спросил её, по кому она скучает — по отцу или по отчиму. Она ответила, что по отцу. Лестера она охарактеризовала так: "Скатертью дорожка".
Я купил подержанную машину, поехал в Портленд и подал заявление на работу в агентство под названием "Темп-О". Женщина, которая приняла моё заявление, сказала:
— Я не вижу, где вы учились. — Её звали миссис Фробишер.
— Я не учился.
— Что не делали?
— Не ходил в школу.
— Молодой человек, вы, видимо, не понимаете. Мы нанимаем стенографистов, чтобы подменять тех, кто болеет или увольняется. Некоторые из наших сотрудников работают в окружном суде.
— Но вы проверьте меня, — сказал я.
— Вы знакомы с системой Грегга [215] ?
— Да. Я научился у своей сестры. Я помогал ей с домашними заданиями, но в итоге оказался лучше её.
— Где работает ваша сестра?
— Она умерла.
— Мне очень жаль. — Хотя особого сочувствия в голосе миссис Фробишер я не услышал, я её не винил. Людям хватает своих собственных трагедий, чтобы переживать еще и за чужие. — Сколько слов в минуту?
— Сто восемьдесят.
Она улыбнулась.
— Правда?
215
Распространенная в США система стенографирования. Стенография этого образца основана на геометрических линиях разной длин и высоты, важное значение имеет направление начертания алфавитных знаков.
— Правда.
— Сомневаюсь.
Я промолчал. Она протянула мне блокнот и карандаш "Эберхард Фабер".
— Я с огромным удовольствием посмотрела бы на сто восемьдесят в деле.
Я открыл блокнот. Я вспомнил, как мы с Сисси сидели в её комнате: она за письменным столом в круге света лампы, я на кровати. Она говорила, что я лучше её. Она говорила, что я схватываю так, как можно было бы лишь мечтать, и это было правдой. Для меня это было похоже на изучение вьетнамского языка, а также диалектов тай и муонг. Это не навык, а просто талант. Я видел, как слова превращаются в крючки и петли. Толстые линии, тонкие линии, завитки. Они маршировали по моему разуму строем. Вы можете спросить, нравится ли мне это, и я отвечу: иногда. Как человеку иногда нравится дышать. Большую часть времени вы просто дышите, не замечая этого.
— Вы готовы?
— Всегда готов.
— Мы это сейчас увидим. — Затем она протараторила. — Не знает милосердье принужденья, двойная благодать его струится с небес, как тихий дождь; вы не можете просто прийти с улицы и сказать, что стенографируете со скоростью сто восемьдесят слов в минуту; благословен как пощадивший, так и пощаженный [216] . А теперь прочтите это.
Я прочитал, не упомянув о том, что она немного ошиблась в последних словах речи Порции. Несколько секунд она просто смотрела на меня, а потом вымолвила:
216
Строчка из пьесы Уильяма Шекспира "Венецианский купец" в переводе И. Мандельштама.