Мрачные всадники
Шрифт:
Но он никогда в этом не признается. Раз они этого до сих пор не поняли, то, возможно, это попробует кто-то другой и добьётся успеха. Эта мысль доставляла Партриджу удовольствие.
— И будет еще хуже, Нейт. Пройдёт ещё месяц — и за тебя пообещают уже две тысячи. Шесть месяцев — и все пятьдесят сотен. С такими деньгами за твою голову… тебе негде будет спрятаться. Они будут преследовать тебя до самой смерти. — Крегер вновь пожал плечами. — И это будут не только любители. За тобой отправятся все профессионалы. Сегодня днем я получил известие, что ответственным
Все это ничуть не тронуло Партриджа. Его лицо оставалось таким же непроницаемым, как кусок гранита.
— Я так и подозревал, поэтому не планировал задерживаться здесь надолго. Я пришел за тем, что принадлежит мне. Если оно будет вне моей досягаемости… тогда я уйду. Но не раньше.
Крегер лишь кивнул, не выражая никакого удивления.
И Партриджу это не понравилось. Конечно, это имело смысл только в том случае, если Крегер догадывался, что Партридж вот-вот явится за деньгами. Это сделал бы любой здравомыслящий человек.
Их было не так много, как раздули в газетах репортёры, но всё же и не мало. И Партриджа очень беспокоило то, что Крегер, будучи шерифом, не пытается схватить беглого преступника.
Партридж готов был поспорить, что этот человек лжет, что в действительности он носит пистолет. Просто сегодня он не пристегнул его к поясу, поскольку не ожидал наткнуться на Партриджа.
И о чём это говорило? О том, что Крегер замешан в этом деле и сейчас надеется, что Партридж приведёт его к тайнику с деньгами?
— Может перестать в меня целиться, Нейт, — произнёс он. — В этом нет необходимости.
Рука Партриджа не сдвинулась ни на миллиметр.
— Нет?
— Да ладно тебе, Нейт!
— Да ладно?! Что здесь происходит, Джош? Расскажи мне, что все это значит. Расскажи — и я тебе поверю. Насколько, конечно, смогу поверить человеку со звездой шерифа.
Партридж подождал, но Крегер молчал.
— Ладно. Похоже, у меня всего два варианта: либо я тебя застрелю и сброшу в эту яму, либо отпущу на все четыре стороны. Но в последнем случае, уверен, через час-другой ты уже будешь сидеть у меня на хвосте с небольшим отрядом.
— Я бы так не поступил.
— Не поступил, да? — Партридж только сердито посмотрел на него. — Скажи мне кое-что, Джош. Откуда ты знал, что я буду здесь? Увидел свет фонаря и догадался? Или тебе просто очень повезло?
Крегер слегка улыбнулся.
— Наверное, повезло. Я знал, что ты придёшь посмотреть на могилу своей жены. Знал, что это только вопрос времени. Но вот чего я никак не ожидал, так это того, что ты попытаешься ее откопать. И вот тут у нас возникает проблема, Нейт. Может быть, я и отказываюсь выполнять свой долг законника, не пытаясь тебя схватить… но я не позволю тебе грабить могилы.
Партридж по-прежнему сжимал пистолет. В дрожащем свете фонаря его глаза превратились в узкие щёлочки.
— И что же ты сделаешь? Хотя, у тебя есть выбор. Мне кажется, я вообще сам не должен надрываться, раз уж ты сам заглянул ко мне в гости.
— Нейт…
— Залазь в яму и начинай копать, —
Крегер спокойно вытряхнул остатки табака из трубки.
— В этом нет нужды, Нейт.
— Нет? — вскинул брови Партридж. — И почему же?
— Потому что её там нет.
* * *
В первый раз Партридж убил, когда ему было шестнадцать.
Это произошло в салуне «Четыре метки» — в том самом месте, где он узнал о своём отце.
Оглядываясь назад, можно было с уверенностью утверждать, что именно «Четыре метки» сыграли основную роль в том, каким человеком в итоге стал Партридж. К тому времени он работал там уже почти пять лет. Как разнорабочий, бармен и повар.
К тому моменту он уже почти всё знал о том, как управлять таким заведением. Он даже знал, что происходит на втором этаже в комнатах с женщинами, привезенными из Нового Орлеана.
А к тому времени, когда ему исполнилось шестнадцать, он уже и сам не раз бывал там. Но всегда с одной и той же девушкой.
И именно это заставило его уехать из Чимни-Флэтс.
Молодая проститутка по имени Кора Мэй Шилдс. Она говорила с французским акцентом, как и многие другие девушки, чтобы привлечь к себе больше внимания, и это всегда срабатывало.
Она была миниатюрным созданием, едва достигшим двадцати лет, с волосами цвета развевающейся пшеницы и глазами, синее июльского неба. Когда Партридж увидел ее в первый раз, он не мог оторвать от нее глаз. От её фигуры в виде песочных часов. От её груди, натягивающей бархатную ткань платья. От её огромных глаз и надутых губ. Он не мог не восхищаться этой девушкой, которая двигалась с такой уверенностью и легкостью. Девушкой, которая вдыхала жизнь в любую комнату, в которую входила.
В первый раз он только посмотрел на неё. Во второй раз он наблюдал за ней через замочную скважину, пока она была с клиентом. В третий раз он оказался в ее спальне.
И хотя он не был наивен в том, что касалось взаимоотношений мужчин и женщин, и уж точно не был наивен в том, что касалось насилия и злобной человеческой натуры, в ее присутствии он казался себе просто ребенком. Зелёным, как пустынный кактус.
В её присутствии у Партриджа в животе начинали порхать бабочки, а кожа казалась наэлектризованной. Он произносил не те слова и не в то время; хотя чащу всего это были и вовсе не слова, а бессвязное бормотание, которое его безумно смущало.
— Ты когда-нибудь был с женщиной, Нейтан? — мило проворковала она сказочным голоском.
Этому голосу невозможно было лгать. Это всё равно что стоять перед Девой Марией и ласкать себя. Просто невозможно.
У Партриджа в голове уже крутились сотни историй о его сексуальных приключениях — из тех, что частенько травят друзьям детства. Но когда Кора задала ему этот вопрос, они все показались гнилыми и бессмысленными. В них оказалось не больше сути, чем в бесплотных призраках. Они рассыпались на ветрах его сознания, как страницы разорванной книги во время шторма.