Мрачные всадники
Шрифт:
Спустя двадцать минут так и случилось.
Костер уже вовсю горел, а кофе был горячим, когда одинокий всадник поднялся на соседний гребень и, оставшись верхом, посмотрел вниз на Джона Пеппера и его маленький лагерь. Пеппер был готов к встрече с ним. Если возникнет необходимость, его кольты будут ждать.
Через несколько минут подъехала повозка и остановилась позади всадника.
Пеппер слышал, как там, наверху, фыркают лошади. Судя по виду, это был старый фургон индейцев. Но в темноте трудно было сказать наверняка.
Пепперу все это было безразлично, но если они хотят быть мирными и законопослушными,
— Да подходите уже, — крикнул им Пеппер.
Мгновение спустя всадник привязал свою лошадь к повозке. Вместе с возницей фургона он спустился вниз. Пеппер знал, что это охотники за головами, даже не разглядывая их слишком внимательно.
Они следили за ним с самой Юмы. Для этих охотников не было ничего необычного в том, чтобы следовать за законниками на почтительном расстоянии, надеясь, что их приведут к богатой добыче.
Пеппер решил, что эти двое знают, кто он такой и за кем охотится. Вероятно, они ждали на другой стороне улицы, пока он ходил к Хоббсу.
И снова ничего удивительного.
— Можно ли присесть у твоего костра, друг? — спросил первый. Он был маленьким и юрким, носил потрепанную шляпу-котелок и изношенное, как старые коврики, суконное пальто.
Пальто было распахнуто; под ним виднелись засаленные оленьи шкуры и приклад старого армейского «ремингтона» калибра.44, торчащий из самодельной кобуры. Лицо мужчины было небритым, а зубы — желтыми, как собачья моча.
— Меня зовут Фаррен. Кой Фаррен. А это мой брат, Джон Лайл. И мы, конечно же, ценим ваше гостеприимство, маршал, — произнёс он с вирджинским акцентом, густым, как французский шоколад.
Сказав это, он посмотрел на звезду, приколотую к куртке Пеппера, хотя законник не сомневался, что тот знал, кто такой Пеппер, ещё когда они покидали Юму.
— Боюсь, у меня нет лишних чашек, — сказала им Пеппер. — Путешествую налегке.
Но это не оказалось проблемой. У братьев Фаррен были свои собственные.
Пеппер решил, что теперь они квиты — он и охотники за головами. Ибо точно так же, как они знали, кто он такой, теперь он знал, кто они такие.
Братья Фаррен.
Они были охотниками за головами с настораживающим послужным списком; они предпочитали приносить людей скорее мертвыми, чем живыми, и очень часто — только головы, которые они отрезали от тел и носили в кожаных сумках, привязанных к седлам. Они были из тех людей, которые действуют прямо на грани закона… и часто, как подозревал Пеппер, эту грань переступают.
— Да, ночь в пустыне действительно холодна, — сказал Кой. Его лицо было похоже на мордочку ласки — всегда ухмыляющееся, скуластое, с острыми зубками и глазками-бусинками. — Что привело сюда в такую ночь законника, маршал? Если мне, конечно, позволено будет спросить.
— Дела, — ответил Пеппер, делая глоток кофе. — Я выслеживаю сбежавшего преступника.
— Да ладно, — пробормотал Джон Лайл.
Он был гораздо крупнее своего брата. Выше шести футов ростом, огромный и мускулистый, сложенный, как бетонная колонна. Он был одет в грязную куртку без рукавов, из которой высовывались массивные руки в рубашке из оленьей кожи, испещренной пятнами. У него была густая лохматая борода, которой позавидовал бы и буйвол. Лицо жирное
— Сбежавшего преступника? — Кой прищёлкнул языком. — Как интересно! Разве это не интересно, Лайл?
— Ага, конечно, — сказал Джон Лайл грубым, как наждачная бумага, голосом.
Пеппер просто наблюдал за ними сквозь дым, поднимающийся от костра. От них обоих несло застарелой кровью и прогорклым запахом немытого тела. Но ещё от них исходило что-то иное, что-то мрачное и нездоровое. Пеппер не был уверен, ощущает он это носом или головой. Как бы то ни было, он не стал заострять на этом внимание и кашлянул.
— А вы чем занимаетесь, ребята? — поинтересовался он.
Кой улыбнулся:
— О, почти всем, что попадется нам на пути. Мы с братом предприниматели. Да, это правильное слово, я так думаю. Это ведь правильное слово, Лайл?
— Ага, — кивнул Джон Лайл. — Наверно, да.
Кой достал сигару, которая уже была наполовину выкурена.
— Здесь, в этих ужасных землях, где жизнь так же дешева, как и распутные женщины, мужчина должен поддерживать определенную бдительность, я бы сказал, чтобы быть готовым, когда подвернется удобный случай. Лайл и я… ну, мы просто идем туда, куда дует ветер. С пустыми карманами, готовые к бою. Я же прав, Лайл?
Джон Лайл кивнул в знак согласия.
— Да, как ты и сказал.
Пеппер знал, что они не собираются признаваться, чем занимаются. Может быть, они не понимали, что он их уже раскусил. А может быть, уже поняли и просто наслаждались этой маленькой игрой.
Маршал сомневался, что Джон Лайл способен на какое-то стратегическое мышление или на что-то более сложное, чем есть, гадить и рыгать, но Кой… да, он был бдителен. И он был самым опасным из них двоих. Однозначно.
Пеппер знал такой тип людей, и на что они были способны. Они будут следовать за ним до тех пор, пока он не найдет Нейтана Партриджа, а затем убьют их обоих и заберут награду. И не останется ни одного живого свидетеля, способного помешать их планам. Скорее всего, большинство людей, которых они привозили — или их части тел — были просто вырваны из лап законников или других охотников за головами. Они искали удобную возможность. Как стервятники, кружащие вокруг мясной, червивой добычи. Если она была рядом и была свободна, они бросались на неё.
— Здесь только вы двое? — поинтересовался Пеппер. — Или там, наверху, в фургоне есть еще кто-нибудь?
— Ну, честно говоря, сэр, есть и другие, — сказал Кой почти извиняющимся тоном. — Но поверьте мне, они не представляют никакой угрозы. Это наши мать и отец, достопочтенный майор Фаррен и матушка Фаррен. Оба они стары и немощны. Как хорошие сыновья, мы обеспечиваем все их нужды.
Этому Пеппер тоже не поверил.
— В общем, — продолжил Кой, тяжело вздохнув и выпустив облачко дыма, — видите ли, после войны и всего остального нам с Лайлом не было особого смысла оставаться в Вирджинии. Янки уже начинали грабить все семейные владения. У нас почти ничего не осталось. Поэтому мы, вместе с матерью и майором, приехали сюда за обещанными зелёными пастбищами и домом. Это ведь правда, Лайл?