Мрачный и опасный

Уилсон Патриция

Кэтрин пронзила его победным взглядом, и Джейк спросил себя, как это он умудрился ввязать­ся в подобный разговор и, главное, как ему теперь из него выпутаться. В этот момент он не хотел ниче­го, кроме мира. Он и вообще не хотел сейчас разго­варивать. Его голова слишком была занята тем, что он обнаружил. Даже выходить сегодня из дому ему расхотелось.

Он вовсе не шутил, говоря, что она будто нари­сована на дальнем плане, и, хотя тогда не нашел этому объяснения, теперь начинал понимать. Не время сейчас приближать ее и говорить на бытовые темы. Тем более что у него слишком мало

знаний для дискуссии о моде. Единственное, что ему нуж­но, это чтобы она находилась от него на таком рас­стоянии, с которого до него будет доноситься ее голос и звуки ее движения.

– Так вы не приготовите чай?

Кэтрин усмехнулась.

– Попробую. Знаете, пока вы занимались своими делами, я посмотрела в окно. Здесь у вас великолеп­ные виды.

– В самом деле? – рассеянно проговорил Джейк, возвращаясь к своим вырезкам.

Услышав через какое-то время ее возню на кух­не, он с облегчением перевел дух. Теперь можно полностью посвятить себя изучению этих пожелтев­ших газетных клочков, которые годами копились у него на всякий случай.

В качестве фигурки на дальнем плане Кэтрин была совершенна. Полностью поглощенный своими де­лами, он в то же время не был одинок. С Джиллиан ему не очень-то нравилось разделять эту квартиру. Он и вообще не особенно любил, когда вокруг тол­кутся люди. Но сейчас с удовольствием, довольно непривычным, ощущал присутствие Кэтрин, выра­жавшееся в звуках, долетающих из кухни. Не было того мертвящего безмолвия, которое обычно царит и его пустой квартире.

Чтение вырезок вернуло его к тому времени, когда он окончил университет и совсем зеленым хрони­кером вошел в мир прессы. Он начинал с новостей. Мог бы так и остаться вечным репортером, но у него появились великие замыслы. Джейк был при­рожденным охотником, он любил охотиться за «сильными» фактами.

И вот однажды его внутренний локатор уловил нечто весьма перспективное. В один прекрасный день он возвратился с ланча в редакцию, а там его ждал человек с рассказом о делах контрабанды. Контра­банда показалась ему не такой заурядной темой, как наркотики или валютные махинации. Кроме того, у визитера была сломана рука и следы побоев на лице. Он пришел, чтобы мстить.

Предметами контрабанды были мебель, меди­цинские препараты и транспортные средства, и все это принадлежало английским вооруженным силам в Германии. В Британии транспортные сред­ства ремонтировались и перекрашивались, препа­раты обретали иную упаковку, а мебель ошкури­валась и заново полировалась, после чего все шло на продажу.

Джейк смотрел на дюжего человека, сидевше­го перед ним, понимая, что это один из преступ­ников. И оказался прав, что подтвердил и сам ви­зитер, правда, с маленькой поправкой: он быв­ший преступник. Заправлял всеми делами некто Ренфрей, капитан Джайлз Ренфрей. И сердитый бывший преступник поведал, что был зверски избит за то, что пытался провернуть кое-какие дела для себя лично.

Редактора, с которым работал Джейк, эта исто­рия не тронула. Он сказал, что у них нет никаких доказательств, и отказался предоставить Джейку возможность поискать эти доказательства. Репорте­ры обычно подчиняются своим редакторам. Но Джейк не пожалел своего собственного времени

и набросал кое-какие заметки.

Имя человека, заправлявшего контрабандой, за­стряло в памяти Джейка, ибо тот, кто пустился в столь рискованное мероприятие, заслуживал осо­бого внимания. Джейк даже взял за привычку выре­зать из газет все, что хоть как-то затрагивало этот вид преступной деятельности. Интересно, что никто из этих деятелей ни разу не попался. Создавалось даже впечатление, что дело с контрабандой – чис­тейшей воды мистификация.

Но вот однажды, уже многие годы спустя, это имя вновь напомнило ему о себе, мелькнув на стра­ницах одной известной ежедневной газеты. Джайлз Ренфрей. Без прежнего звания, одно только имя. Джейк прочитал эту статейку с большим интересом. Ренфрей теперь был богатым промышленником, интересующимся политикой и быстро поднимаю­щимся по социальной лестнице.

Имя не особо известное, но запоминающееся, и Джейк цинично подумал, что человеку, наживше­му свое богатство таким способом, следовало бы сменить имя.

Потом, просто из любопытства, Джейк следил за продвижением Ренфрея. Ему интересно было, как можно подняться от армейского капитана, который воровал казенное добро, до капитана большой ин­дустрии?

Сам Джейк тоже не стоял на месте, он больше не работал репортером, собирающим где только можно всякие мелкие новости, а начал писать по­литические романы. Его произведения заворажива­ли читателя документальной интригой, поскольку свою работу автор основывал на богатом опыте по­литического журналиста.

Если не считать его жуткого промаха с женить­бой на Джиллиан, жизнь его, в основном, склады­валась весьма удачно. Но так продолжалось до тех пор, пока он не решил написать роман, основан­ный на реальных фактах из жизни преступника, ко­торый в конце концов взбирается чуть ли не на са­мую вершину власти. Почтенный министр с про­шлым, сокрытым во мраке неизвестности. И Джайлз Ренфрей был первым, кто пришел ему на ум в ка­честве прототипа.

Джейк отложил стопку вырезок и взял чашку с чаем. Чай был холодным.

– А чего вы ждали? – спросила Кэтрин, когда он поморщился и отставил чашку. – Я приготови­ла его полчаса назад, а вы даже к нему не притро­нулись.

Он поднял глаза и увидел, что она стоит у окна и наблюдает за ним. Последние лучи заходящего сол­нца окружили ее голову золотистым ореолом. Зна­чит, она так тихо стояла там, что он опять забыл о ней. Нет, впрочем, не совсем забыл, где-то в под­сознании он ощущал ее присутствие, но это, как ни странно, только помогало ему сосредоточиться на работе.

Она, конечно, спорщица и любит возражать, но обладает способностью растворяться в возду­хе, сливаясь с окружающим. Если бы безмятеж­ность имела человеческое лицо, то это было бы лицо Кэтрин. Очевидно, ей помогают навыки ра­боты, ведь ей подолгу приходится сидеть непод­вижно, выжидая, когда ее маленькие натурщики пожалуют в банку, а потом подробно зарисовы­вая их и вновь ожидая, когда они, без вреда для своего здоровья, выйдут из шока и самостоятель­но удалятся восвояси.

– Приготовить еще чаю? – спросила Кэтрин, осознав, что он только смотрит на нее и ничего не говорит.