Мрачный шепот
Шрифт:
"Раз моя зверушка так быстро поняла, где её место, я дам ей вознаграждение.
Ты хочешь узнать о бабочках.
Бабочками мои дети, Греки, наградили вас."
Торин натянуто кивнул, не смея ничего сказать, чтобы отговарить Бога от этого дара.
"До того, как вы стали одержимы, вы были ограничены в своих действиях, в том куда могли пойти.
Можно сказать, что вы были словно в коконе.
Посмотри
Он махнул рукой вдоль тела Торина.
"Ты представляешь собой нечто темное, но прекрасное.
Вот почему я выбрал такой знак.
Ну точнее, мои дети…" Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но остановился, склонив голову на бок.
"У тебя еще один посетитель.
В следующий раз, когда я навещу тебя, Болезнь, я ожидаю получить результаты.
Иначе, я уже не буду с тобой таким снисходительным."
А потом бог ушел, и кто-то постучал в дверь.
Торин взглянул на монитор слева от него.
Камео махнула ему рукой, как будто ее призвали его недавние мысли.
Он отодвинул переживания о Кроносе и его предупреждении на задний план.
Он планировал помочь королю, но не собирался прыгать, когда этот ублюдок скажет "прыгай".
Действительно, домашняя зверушка.
Его тело было всё еще напряжено и в полной готовности из-за мимолетного видения этих острых ушек. Он нажал на кнопку, открывая дверь.
Камео проплыла вовнутрь, с щелчком закрыв за собой деревянную дверь.
Он повернулся на своем стуле, изучая её с новым чувством.
Она была в светлом, очень хорошенькая, и от неё исходило напряжение.
И только.
Напряжение.
Надо избавиться от него.
Нет, она также не выбрала бы его.
"Позволь задать тебе один вопрос," сказал он, обхватив себя руками за талию.
Ее бедра покачивались, когда она шла к нему, и ее губы сложились в улыбку.
"Спрашивай".
Она, вероятно, хотела, чтобы ее голос казался хриплым, сексуальным, но этот трагический голос только внушал, "в конце концов, может я и не убью себя".
"Почему я? Ты могла иметь любого мужчину здесь."
Это остановило ее.
Улыбка медленно превратилась в хмурый взгляд, когда она села на край стола, вне его досягаемости, покачивая ногами.
" Ты действительно хочешь поговорить об
"Да"
"Разговор будет малоприятным."
"Что вообще происходит все эти дни?"
"Ну, ладно.
Ты понимаешь меня, моего демона.
Мое проклятье."
"Как и все остальные здесь."
Ее пальцы, лежащие на коленях, сжались.
"Я вновь должна спросить тебя, действительно ли ты хочешь продолжать этот разговор?
Тем более, что мы могли бы заняться кое-чем другим…"
Хотел ли он? Это могло перечеркнуть те приятные вещи, которыми они занимались.
Удовольствие для каждого из них.
Удовольствие, которое он не был в состоянии — и не мог — получить где-то еще.
"Да.
Я хочу этого."
Идиот.
Он каждый день видел Мэддокса и Эшлин, Люциена и Анью, Рейса и Данику, теперь Сабина и Гарпию, и он хотел что-то подобное для себя.
Не то, чтобы у него могло когда-либо быть это.
Он попытался однажды, около четырех сотен лет назад.
И всё, что ему нужно было сделать, чтобы разрушить всё, это снять перчатки, лаская лицо его возможной возлюбленной, а затем, на следующий день, наблюдать, как она умирает, как её тело уничтожает болезнь, которую он ей дал.
Он не мог пройти через это снова.
С тех пор он намеренно избегал всех женщин.
До Камео.
Она была первой женщиной, на которую он смотрел, по-настоящему смотрел, за бесчисленное количество лет.
Её пристальный взгляд метнулся прочь от него.
"Ты здесь.
Ты никогда не уезжаешь.
Ты не будешь убит в сражении.
Мужчину, которого я любила, забрали у меня, его пытали мои враги, а затем вернули мне его четвертованным.
С тобой я могу не беспокоиться об этом.
И ты нравишься мне.
Действительно нравишься."
Но она не любит его, во всяком случае, не было любви до гроба, типа " жить без тебя не могу".
И был ли он для неё так же важен, как и остальная часть её жизни?
"Так…ты хочешь прекратить всё это?" мягко спросила она.
Он снова поглядел на монитор.
Никаких следов его малышки с острыми ушками.
"Я выгляжу глупо?"