Мрачный шепот
Шрифт:
Темные волны песка летали вокруг ее обутых ног.
"Он подрезал все наши крылья прежде, чем я узнала, что он собирается делать.
Он не должен был быть в состоянии сделать это.
Никто не должен".
"Я собираюсь повесить его на его собственных кишках".
Кайя ударила кулаком по пруту решетки.
Он остался на месте, её сила сейчас ничем не отличалась от
"Я собираюсь переломать его конечности, одну за другой.
Я собираюсь скормить его своей змее и позволить ему гнить у нее в животе".
"Он мой.
Я позабочусь о нем".
Печальным было то, что Гвен не хотела, чтобы ее сестры наказывали его.
Она хотела сделать это сама.
Да, это было ее право.
Кроме того, несмотря на все — даже ее собственное желание искалечить и убить его — она не хотела видеть, как он страдает.
Как это было глупо? Когда он ее запер, в его глазах, вместе с сожалением, промелькнуло облегчение, поэтому он заслужил всё, что она сделает с ним.
Заслужил всё, крое её мягкости.
У нее заняло некоторое время понять причину промелькнувшего в его взгляде облегчения.
Но в конечно счете, она поняла.
Он добился, чего желал: она не могла покинуть крепость, и она не будет драться с Ловцами.
Он считал, что это более важно, чем ее свобода, даже при том, что его враги сделали когда-то то же самое с ней.
Гвен, также как и ее сестра, ударила кулаком по решетке.
Металл заскрипел, когда прогнулся назад.
"Я собираюсь…Эй!
Вы видели это?" Потрясенная, она взглянула на свой кулак.
На нем была красная полоса, но кости не были повреждены.
В качестве эксперимента она ударила кулаком снова.
И снова прут прогнулся.
"О, я все таки выбирусь отсюда".
Кайя, разинув рот, смотрела на нее.
"Как это возможно? Я тоже ударила, но он не сдвинулся".
"Он повредил наши крылья, уменьшая нашу силу," сказал Талия.
Это, должно быть, было чертовски больно.
"Но Гвен он только вырубил, когда помещал ее в эту клетку.
Она сильнее, чем когда-либо была.
Интересно, тем не менее, как он узнал про наши крылья и почему он был настолько нежен с Гвен".
Первая часть речи ее сестры умерила ее небольшой восторг.
"Я
Это моя ошибка.
Я не хотела…Я думала…Мне так жаль.
Я сказала ему.
Я думала, он может помочь мне тренироваться против этого".
"Он — твоя первая любовь", — сказала Бьянка, удивив ее.
"Это понятно".
Благодарная, за прощение своей сестры, Гвен все же рассердилась на ее слова.
Первая подразумевало то, что будет еще.
Ей не понравилась мысль о себе с другим мужчиной.
Не понравилась мысль о поцелуях и прикосновениях кого-то другого.
Особенно потому, что она не была с Сабином достаточное время.
Любила ли она его?
Она не могла.
Толко не после такого.
"Вы не вините меня?"
Они собрались вокруг и обняли ее, и ее любовь к ним возросла.
Это был лучший семейный момент.
Они поддерживали ее, независимо от того, что она нарушила правила и сильно напортачила.
Когда они отпустили друг друга, Tалия толкнула ее в спину и направила к решетке.
"Сделай это снова.
Сильнее".
"Время сломать их", сказала Кайя, хлопая в ладоши.
Сердце Гвен забилось быстрее, когда она повиновалась, направляя свой кулак в металл снова и снова.
Прут прогнулся и заскрипел, затем прогнулся еще немного.
"Так держать!", подбадривали Кайя и Бьянка в унисон.
"Ты уже близко!"
Направляя каждую унцию ярости и расстройства в удары, она увеличила скорость, наблюдая за своим кулаком, который двигался так быстро, что было видно только размытое пятно.
Сабин, должно быть, решил, что она недостаточно сильна и умна, потому что он не оставил охрану.
Или, возможно, все воины были заняты сражением, и здесь остались только женщины и Торин.
Гвен не видела многих из Повелителей, пока была здесь, но Сабин упоминал, что он никогда не покидает крепость, его связь с внешним миром — это мониторы в его комнате.
Были ли здесь камеры? Вероятно да.
Гвен не позволяла мысли замедлять ее.
Бум.
Бум.
Бум!
Наконец, прут полностью переломился, открывая зияющую дыру и покачивающиеся остатки.
Успех… и чувствуешь себя чертовски здорово.