Мрачный Жнец
Шрифт:
— Не знаю. Ты постоянно останавливал мои часы.
— НО ПОЛНОЧИ ЕЩЕ НЕТ?
— Нет. Где-то четверть двенадцатого.
— ЗНАЧИТ, У НАС ЕСТЬ ЕЩЕ ТРИ ЧЕТВЕРТИ ЧАСА.
— Почему ты так уверен?
— ВСЕ ДЕЛО В КОНЦОВКЕ, ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ. ЗДЕСЬ ВСЕ, КАК В КНИЖКЕ. НАГНЕТАЕТСЯ ДРАМАТИЧЕСКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ, — с неодобрением промолвил Билл Двер. — СМЕРТЬ, КОТОРЫЙ ПОЗИРУЕТ НА ФОНЕ ОСВЕЩЕННОГО МОЛНИЯМИ НЕБА, НЕ ПРИХОДИТ В ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ ДВЕНАДЦАТОГО, ЕСЛИ МОЖЕТ ПРИЙТИ В ПОЛНОЧЬ.
Она
— Малышка крепко спит, — сообщила она.
— ЭТО НЕ СОН.
Дождь прекратился, но буря по-прежнему шествовала по холмам. Воздух трещал, казался раскаленным добела.
Билл Двер прошел мимо курятника, где петушок Сирил и весь его престарелый гарем старались уместиться на нескольких дюймах насеста.
Над печной трубой дома появилось бледно-зеленое свечение.
— Мы называем это Огнем Матушки Кари. — пояснила госпожа Флитворт. — Это предзнаменование.
— ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ ЧЕГО?
— Чего? Понятия не имею. Просто предзнаменование. Элементарная примета. Куда мы идем?
— В ГОРОД.
— Чтобы быть ближе к косе?
— ДА.
Он исчез в амбаре. Спустя некоторое время он появился, ведя на поводу Бинки. Билл Двер сел на лошадь, наклонился, подхватил госпожу Флитворт со спящей девочкой и усадил их перед собой.
— ЕСЛИ СО МНОЙ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ, — сказал он. — ЭТА ЛОШАДЬ ОТВЕЗЕТ ВАС, КУДА ЗАХОТИТЕ.
— Я никуда, кроме дома, не поеду!
— КУДА ЗАХОТИТЕ.
Бинки перешла на рысь, и они свернули на ведущую в город дорогу. Ветер яростно терзал деревья, осыпая их и дорогу лиственным дождем. Периодически небо вспарывала очередная молния.
Госпожа Флитворт оглянулась на холм за фермой.
— Билл…
— ЗНАЮ.
— …Оно снова там…
— ЗНАЮ.
— Но почему оно нас не преследует?
— ПОКА НЕ ЗАКОНЧИТСЯ ПЕСОК, НАМ НИЧТО НЕ УГРОЖАЕТ.
— А когда он закончится, ты умрешь?
— НЕТ. КОГДА ПЕСОК ЗАКОНЧИТСЯ, Я ДОЛЖЕН БУДУ УМЕРЕТЬ. Я ОКАЖУСЬ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И ЖИЗНЬЮ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
— Билл, мне кажется, что существо, на котором он сидит… сначала я приняла его за нормальную лошадь, просто очень тощую, но…
— ЭТО КОНЬ-СКЕЛЕТ. ВПЕЧАТЛЯЮЩИЙ, НО КРАЙНЕ НЕПРАКТИЧНЫЙ. У МЕНЯ ОДНАЖДЫ БЫЛ ТАКОЙ, У НЕГО ВСЕ ВРЕМЯ ОТВАЛИВАЛАСЬ ГОЛОВА.
— Есть выражение «пинать дохлую собаку». В данном случае пинают мертвую лошадь.
— ХА. ХА. ОЧЕНЬ ЗАБАВНО, ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ.
— Думаю, пора тебе перестать звать меня госпожой Флитворт, — сказала госпожа Флитворт.
— РЕНАТА?
Ее глаза изумленно расширились.
— Откуда ты знаешь мое имя? А, наверное, натыкался на него в какой-нибудь своей переписи.
— ОНО БЫЛО ВЫГРАВИРОВАНО.
— На
— ДА.
— В которых пересыпался песок времени?
— ДА.
— У каждого человека есть такие?
— ДА.
— Значит, тебе известно, сколько я еще…
— ДА.
— М-да, странно, наверное, знать… о таких вещах… ну, ты меня понимаешь.
— НЕТ. ДАЖЕ НЕ ПРОСИТЕ.
— А вообще, это нечестно. Если бы каждый человек точно знал, когда умрет, то прожил бы куда лучшую жизнь…
— ЕСЛИ БЫ ЛЮДИ ЗНАЛИ, КОГДА УМРУТ, ОНИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ЖИЛИ БЫ ВООБЩЕ.
— Слишком смахивает на афоризм. Что ты-то об этом знаешь, Билл Двер?
— ВСЕ.
Бинки проскакала по одной из немногочисленных улиц деревеньки и зацокала по булыжникам площади. На улицах никого не было. В городах типа Анк-Морпорка полночь была не более чем поздним вечером — ночей в общепринятом смысле не существовало вообще, были лишь вечера, плавно переходящие в рассветы. Но здесь люди регулировали свои жизни по закатам и крикам петухов с плохим произношением. Полночь здесь означала то, что и должна была означать.
На площади было тихо, несмотря на то что совсем рядом бушевала буря. Тиканье часов на башне, совсем неслышное в полдень, гулким эхом отражалось от домов.
Когда они наконец приблизились к башне, что-то зажужжало в ее шестеренчатых внутренностях. Минутная стрелка с глухим звуком шагнула вперед и, задрожав, замерла на цифре «9». На циферблате открылась дверь, важно появились две механические фигурки и с видимым усилием принялись лупить по небольшому колоколу.
Динь-динь-динь.
Затем фигурки построились и, шатаясь, скрылись в часах.
— Они так же выходили, еще когда я была девочкой. Их сделал пра-пра-прадедушка Неда Кекса, — пояснила госпожа Флитворт. — Мне всегда было интересно, а что они делают между курантами. Раньше я считала, что у них там, внутри, маленький домик.
— СОМНЕВАЮСЬ. ЭТО ПРОСТО ПРЕДМЕТЫ. НЕЖИВЫЕ.
— Гм-м. Они здесь уже сотни лет. Может быть, жизнь каким-то образом можно приобрести?
— ДА.
Они стали ждать. Тишину нарушали только редкие движения минутной стрелки, неумолимо стремящейся в ночь.
— М-м… Знаешь, Билл Двер, мне очень приятно, что ты работал у меня.
Он ничего не ответил.
— Спасибо за то, что помог мне с урожаем. И за все остальное тоже.
— ЭТО БЫЛО… ИНТЕРЕСНО.
— Я была не права, что задержала тебя из-за нескольких снопов пшеницы.
— НЕ ИЗВИНЯЙТЕСЬ. УРОЖАЙ БЫЛ ОЧЕНЬ ВАЖЕН.
Билл Двер разжал пальцы. На ладони появился жизнеизмеритель.
— До сих пор не могу понять, как ты проделываешь этот фокус.
— ЭТО СОВСЕМ НЕ ТРУДНО.