Мрак остаeтся

Энтони Марк

Боль сдавила разум Тревиса, он все вспомнил. Он прошел за Саретом, Дарж и Лирит через Врата, и они очутились на обваливающемся балконе. На краю Этериона. Вокруг яростными порывами завывал ветер, и они хватались за оставшиеся перила балкона, чтобы их не унесло.

Демон был здесь, в центре Этериона, и он притягивал любые предметы — мрамор, дерево, материю — внутрь, к центру.

Всякий раз, когда что-то достигало демона, возникала вспышка света, и предмет исчезал. Так что Ксемет был прав. Демон все еще слаб, ожидает, когда к нему поступит пища, так же как Ксемет и скирати использовали Врата, чтобы приносить

ему богов. Но с каждым поглощенным предметом демон становится сильнее.

И только когда Лирит пронзительно закричала, Тревис увидел спящие тела, которые, лежа на спине, проплывали среди камней. Так что не только предметы притягивались демоном. Мелия и Фолкен, Грейс и Эйрин, Бельтан и Вани — все они казались спящими, все плыли в воздухе по Этериону, приближаясь к демону с каждым витком.

Ксемета нигде не было видно. Может быть, он спасся. А может, демон уже поглотил его. Определенно демон еще свободен. И по происходящему Тревис видел, что еще несколько минут, и демон проглотит и остальных. Он повернулся к Сарету, Даржу и Лирит и увидел, что они шагнули с балкона и поднялись в воздух. Глаза их закрылись. Тревис вскрикнул, протягивая к ним руку, но опоздал. Все трое начали свое неумолимое вращающееся путешествие к демону. Затем Тревис почувствовал, как что-то тяжелое навалилось на него. Слишком усталый, чтобы сопротивляться, он отодвинулся от перил, и его окутал полумрак, увлекая в мрачные воспоминания прошлого.

— Но сейчас ты здесь, Тревис, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Элис, Элис помогла ему. И Грейс.

Он встал и поискал других. На какое-то мгновение с ужасом подумал, что они уже погибли. Затем увидел, как они плывут почти в центре круга, тела их по-прежнему были неподвижны. Мелия и Эйрин были ближе всех к центру. Еще виток, и они достигнут демона. Другие были немного позади. Но где же Грейс?

— Тревис!

Слово почти затерялось в реве ветра и грохоте бьющихся камней. Затем он увидел ее на другой стороне Этериона. Грейс шла, пошатываясь, по треснувшему и вздувающемуся полу.

— Грейс! — закричал он, делая к ней шаг. Теперь ее голос зазвучал в его сознании.

Поторопись, Тревис!

Прежде чем Тревис смог ответить, невидимые руки со страшной силой схватили его. По другую сторону Этериона Грейс обхватила колонну руками, но в центре Тревису было не за что ухватиться. Он почувствовал, что его тело стало ужасно легким, носки ботинок едва касались пола. Затем его потянули еще раз, и он поднялся в воздух.

Камень, Тревис! Ты должен им воспользоваться.

На этот раз в его сознании заговорил другой голос — голос старого друга.

Я не понимаю, Джек.

Ты должен воспользоваться Синфатизаром против демона. Камень может остановить его.

Тревис поднимался к началу спирального круга. Для него не будет медленной карусели. Его несло вверх, прямо к демону.

Что ты имеешь в виду, говоря «остановить его»?

Да перестань же думать и слушай, Тревис.

В сознании грозно звучал голос Джека Грейстоуна. Тревис почти видел синие горящие глаза старого антиквара.

Сумеречный

Камень не может разрушать так же, как и демон. Это ему неподвластно. Демон — это парадокс, нечто несуществующее, заключенное в камне. Синфатизар может разрешить этот парадокс — он может заставить демона быть тем или другим. Разве ты до сих пор не знаешь сущности камня? Вода не похожа на вино, свинец — на золото, тьма на свет. Вот чем он всегда был, Тревис. Все, что тебе нужно сделать, это выбрать, чем ему быть.

Выбрать, чем ему быть. Именно это сказал волшебник, именно поэтому он сам пострадал, доставляя ему Синфатизар на Землю. Так что же надо выбрать?

Вокруг ревел ветер. Среди камней Тревис увидел демона совсем другими глазами. Туманная дымка окружала его. У демона не было облика, он скорее походил на шарик, который перекатывался, как капля жидкого металла. К тому же это была просто раковина, та, которой пользовались колдуны, чтобы привязать его к Зее. Внутри этой раковины демон был наедине с морндари, голодным духом, преследовавшим его в пустоте среди миров: голодная яма пустоты, которую никогда невозможно было наполнить, сколько бы она ни поглотила.

До центра спирали оставалось около трех метров.

Сделай это, Тревис!

Полтора метра. От демона на него надвигалась волнообразная нить. Тревис схватил Синфатизар в правую руку. Камень светился зловещим светом.

Но я не знаю как, Джек.

Глупости. Конечно же, ты знаешь как. Ты — повелитель, я сам тебя сделал им. Камень должен повиноваться твоим командам. Так действуй же!

Времени не оставалось. Нить добралась до Тревиса и обвилась вокруг него. Он почувствовал, как его плоть и кровь начали постепенно исчезать, как будто содрали все хорошее, что в нем когда-либо было, оставив только голый, почерневший скелет мрачных воспоминаний. Попытка разбудить Элис; ее тело было холодное, как лед. Бегство с чердака волшебника, когда Джек один оказался лицом к лицу с видениями. Осознание, что Макс выдал его «Дюратеку».

Наконец Тревис понял. Так вот как демон это делал, как он затягивал к себе людей и как в итоге пожирал их. Он прорывался сквозь пласты их жизней, эксгумируя все самые плохие моменты. А с такими мрачными останками кто же не пожелает отдать себя пустоте.

Темная нить сдавила, соскабливая последние крупинки успокоения, за которые Тревис держался, и оставляя только зарубцевавшиеся следы боли. Поблекший фермерский дом в штате Иллинойс в тот день, когда он покинул его навсегда. Лихорадочный безумный взгляд Макса, когда его объяло пламя. Бельтан, безжизненно лежащий в луже крови. Свежий могильный холмик, который он видел из окна своей спальни.

Нет.

Это слово шепотом звучало в его сознании, но Тревис внял ему как крику. Нет, он бы не позволил этому быть единственным воспоминанием о ней — маленькой частичке, брошенной в сырую, богатую червями почву того серого дня в Иллинойсе. Ее улыбка, ее волшебный смех, ее маленькое тело, свернувшееся в его больших руках, когда они читали книгу. Не важно, что случилось потом, он бы не забыл этого, не забыл.

Я люблю тебя, старший брат.

Я тоже люблю тебя, Букашечка.