Мрак, сомкнись
Шрифт:
— Смотри, двадцать пять минут после «Д». — Ричард недоуменно посмотрел на нее, и девушка, рассмеявшись, объяснила, что она имела в виду.
Вечер был теплым. С юго-востока был теплый ветер — странный, необычный, возбуждающий ветер.
Казалось бы, что вид огромного водяного вала из Северна, заливающего долину, и его рев, похожий на грохот при срыве восьмой печати в Апокалипсисе, может совершенно притупить у человека чувства. Но как Ричард только что убедился — чувства действуют по совершенно иному принципу. Даже
А может быть, это все из-за того, что они устали и измучились? Может быть, они не могут заснуть именно поэтому?
В пути Вера рассказала Ричарду о себе. Во время второго прилива ее спасли с крыши лондонского оффиса, в котором она работала машинисткой, и, когда Ричард маршировал по болотистой равнине, когда его время от времени подвозили попутные машины, она сидела в небольшой моторной лодке, которая плыла в сторону долины Северн по залитой водой местности. Однако возле Дирхаста водяной вал разбил лодку и, как она подозревала, спаслась только одна.
Несколько позже Ричард попросил ее, чтобы она рассказала ему это более подробно, но она отказалась, объясняя это тем, что она очень устала. В течение некоторого времени она слушала радио, передававшее одни помехи.
— Выбрось это! — наконец не выдержал Ричард.
Она не послушалась, но все же выключила радио. И теперь, лежа на сене, она повторяла:
— Не могу заснуть… я уже больше никогда не смогу уснуть. У меня в голове все кружится и кружится…
Ричард повернулся, осторожно обнял ее, но неожиданно заколебался.
— Ну, чего ты ждешь? — спросила она, смотря на него со странно горькой улыбкой. — А может быть, у тебя есть снотворное?
Ричард немного подумал, после чего ответил торжественным тоном:
— Даже если бы и было, я все равно не отказался бы от тебя.
Вера фыркнула от смеха.
— Ты такой серьезный, — сказала она. Он прижал ее к себе и поцеловал.
— Вера… — шепнул Ричард и снова поцеловал девушку в губы. — Я буду называть тебя Вероникой… нет, лучше… Веронал…
Она снова засмеялась, и Ричард подумал, что она смеется над ним, а не над его остротой. Но тут почувствовал, что она робко ответила на его поцелуй. Он сжал ее сильнее и тут же почувствовал, как пальцы Веры впились в его спину.
— Ну… чего ты ждешь? — шепнула она ему на ухо. — Я прекрасное снотворное.
Сначала Барбара была недовольна, что единственная каюта на «Альбатросе» такая низкая и узкая. Однако постепенно она начала оценивать ее достоинства, поскольку каждый раз, когда лодка начинала раскачиваться или сильно наклоняться, можно было за что-то схватиться. Она чувствовала себя значительно уверенней под этой слегка выгнутой, низкой крышей, особенно тогда, когда ее заливала очередная бушующая, гневная волна.
В каюте царил египетский мрак, и только время от времени, когда, например, Барбара
Старый ККК лежал, привязанный одеялами к небольшой койке. Рядом с ним сидела Эстер, держа на руках найденного ребенка. Елена, которую тошнило, лежала, постанывая, на соседней койке. Барбара села в ногах старого ККК, напротив Эстер. Через определенные промежутки времени она засовывала руку в отверстие в полу, проверяя, не протекает ли обшивка «Альбатроса». Пока все было в порядке.
Вода залила бы яхту, если бы первая мчавшаяся волна не освободила ее от сплетения черных ветвей мангровых деревьев. Потом высокое дерево чуть не перевернуло парусник. Однако путешествие было не так уж неприятно до тех пор, пока не разбушевались огромные волны, которые вынудили всех, кроме Бенджи, отправиться в каюту под палубой.
После длительного молчания, когда был слышен только плач ребенка, скрип досок, плеск волн и вой ветра, Барбара спросила:
— Как себя чувствует мистер Кеттеринг, Эстер?
— Он уже отмучился, мисс Барбара, — прошептала негритянка. — Тихо, маленький, не плачь, я ведь давала тебе недавно молочка из банки.
Короткое время Барбара думала о том, что узнала от Эстер, после чего снова обратилась к ней:
— Давай завернем его во что-нибудь и положим там, у стены, там как раз хватает места. Тогда ты смогла бы лечь на койку.
— Нет, мисс Барбара, — покачала головой Эстер. — Я не хочу, чтобы у старого ККК снова лопнула бедренная кость или чтобы с ним произошло что-то другое. Сейчас он в хорошем состоянии, разве что только мертвый. И если он будет лежать на койке, то, может, будет спокойно думать, что с ним все в порядке. Мы сможем доказать, что заботились о нем так хорошо, как могли.
— О, боже! Труп в каюте! — закричала Елена, вскакивая с койки. — Я сейчас же ухожу отсюда!
— Ложись, идиотка! — приказала Эстер. — Задержите ее, мисс Барбара!
Однако этого не потребовалось, поскольку девушку опять одолела тошнота.
Минутой позже волны стали слабее. Вода перестала заливать крышу каюты.
— Я отнесу Бенджи кофе, — сказала Барбара.
— Не ходите туда, мисс, — тут же отозвалась Эстер.
— Нет, я пойду!
Когда Барбара осторожно открыла маленький люк в задней части каюты и высунула голову, то первым, кого она увидела, был Бенджи, который, широко расставив ноги, стоял на коленях у руля. Тучи немного рассеялись, и на небе светил Странник, на котором четко проступала голова быка.
Барбара выползла из каюты. Со стороны носа яхты дул ветер, однако он не был слишком сильным, поэтому девушка закрыла за собой люк и подползла к негру.
Бенджи выпил кофе из маленького термоса, который она протянула ему, и поблагодарил ее кивком.