Мрак в конце тоннеля

Колычев Владимир Григорьевич

Увы, но логика в его словах присутствовала. У людей, которые смогли обзавестись скорострельными «бизонами», вполне могли найтись боевые гранаты.

– Тогда нам крышка, – развел руками я.

В дверь сильно ударили, но та даже не завибрировала, не говоря уже о том, чтобы содрогнуться. Зато Валера занервничал еще больше.

– Я не хочу умирать! Я, может, еще только жить начинаю! – глядя на Нину, простонал он.

И она посмотрела на него. Ее губы тронула улыбка. Похоже, она совсем не прочь была начать новую жизнь вместе

с ним… А ведь ее можно было вывести из невменяемого состояния. Со мной же Валера справился, и ей поможет. Помог бы…

– Я тоже жить начинаю, – сказал я. И немного подумав, добавил: – С твоей сестрой.

Я так и не рассказал ему, до какой степени зашли наши отношения с Викой. А зачем?.. Но сейчас другое дело. Жить нам оставалось совсем немного.

– С Викой?! – с отрешенной оторопелостью посмотрел на меня парень.

– У тебя что, есть другая сестра?

– Нет…

– Или ты не отдашь за меня Вику?

– Нет.

– Почему?

– Ты сам прекрасно знаешь, почему. Ты знаешь, что с нами будет.

– А кто-то говорил, что квартира Калистратова может быть связана с этими апартаментами, – вспомнил я.

– Говорил… Но это только предположение. Хотя чем черт не шутит…

– Ты давай за дверью смотри, а я пошарю тут.

Зомби-рабы изо всех сил молотили мотыгами по двери, но было ясно, что этим они ничего не достигнут. Участь наша будет решена, когда в ход пойдет взрывчатка.

Я осмотрел потолки в каждой комнате, но нигде не увидел люков. Не было в стенах и дверей, не считая основной и межкомнатных. Значит, путь сообщения «московская квартира – подземные апартаменты» оказался вымыслом.

Так я подумал, собираясь выйти из спальни, но скрип за спиной заставил меня обернуться и поменять свое мнение. Из большого четырехстворчатого шкафа ко мне выходил Костя.

Он был в джинсовом костюме, в темных кроссовках – спортивная одежда, но никак не боевая. И оружия при нем не было. Зато я наставил на него автомат.

– Оп-ля! – растерянно улыбнулся он, глядя на меня. – А говорили, что здесь никого не будет…

За его спиной тускло светилось пространство, гораздо более глубокое, чем шкаф. И, похоже, за ним шли люди. Но Костя подал знак, чтобы все остановились.

– Кто говорил, Калистрат? – презрительно спросил я.

– Угадал.

– Я уже в курсе, что вы из одной лужи.

– Ну нет, в лужу сел он. А у меня своя лужайка, и я на ней сам по себе… Я хочу тебе помочь, а ты на ствол меня взял. Разве так можно?

– Ты мне уже помог. Когда к Уланову отправил. Скажи, он из вашей шарашки?

– А пусть Калистрат сам тебе это скажет… Только прошу тебя, не стреляй. Он живым нам нужен.

Костя сместился в сторону и тем самым освободил дорогу Калистратову, который следовал за ним.

Признаться, вид у этого подземного бога был жалкий, опущенный, и руки почему-то заведены за спину.

– Ты уже здесь? – тоскливо глянув на меня,

спросил он.

– Ты его к себе спиной разверни, – посоветовал Костя.

Калистратов не стал дожидаться, когда я попрошу сделать это, и сам повернулся ко мне спиной. Тогда я и увидел, что на его запястьях тускло отливает на свету сталь наручников.

– А ты думал, что мы из одной лужи? Я, между прочим, все свои связи задействовал, чтобы в эту берлогу попасть…

– Какие связи?

Костя не успел мне ответить, потому что эти «связи» сами вдруг ворвались в спальню. Я вовремя понял, что это милицейский спецназ, поэтому не стал стрелять. А меня самого сбили с ног, ткнули носом в пол, забрали оружие.

Но меня хоть не стали бить ногами по почкам, чего нельзя было сказать про Валеру. Он с перепугу выстрелил в спецназовца, но пистолет-пулемет тут же вылетел из его рук, а его самого с шумом и очень больно припечатали к полу. К счастью, выпущенные пули угодили в бронежилет, и боец остался жив. Хотя и не сразу пришел в себя.

Костя пытался объяснить спецназовцам, что нас трогать не надо, что мы свои, но те прислушались к его словам только после того, как обезоружили нас и утвердили свою победу.

– Только дверь не открывайте! – призвал их я.

Но спецназовцы и без того поняли, что за входной дверью творится что-то неладное.

– Что там такое? – обратился ко мне их начальник, худощавый, но жилистый мужчина с хмурым лицом.

Я объяснил ситуацию, а Костя предложил выход.

– Я думаю, Гоша сможет их успокоить, – глядя на Калистратова, сказал он.

Похоже, Калистратов попал в серьезный переплет. Спецназовцы сняли с него наручники, но взяли на прицел автоматов.

– Круто вы с ним, – заметил я.

– Круто он с тобой… – разглядывая меня, мрачно усмехнулся Костя. – Морда у тебя, как у Шарапова. Если бы не глаза, я бы тебя и не узнал… Калистрат все рассказал. И Женя Уланов тоже. Он у них за главного, а не я. Калистрат тебя лапшой загрузил… Игорь Костинский тоже с ними, но тот пока молчит. Ничего, разговорят… Только не думай, что все ради тебя… И вообще, не меня, а Оксану благодари… Можешь лично поблагодарить. Пусть она посмотрит на тебя, на такого красавца…

Спецназовский командир открыл дверь, и толпа зомбированных людей хлынула в апартаменты. Но Калистратов остановил их движением рук. На нем был обычный костюм, а не белые одежды самозваного бога, но толпа послушно застыла, внимая его призывному молчанию.

Взывающим жестом он протянул руки к творению своего злого гения.

– Братья мои!

Голос его звучал пафосно и фальшиво, но тем не менее по спине у меня пробежали мурашки. И я превратился во внимание, с нетерпением ожидая продолжения. Я готов был разорвать его на части, но при этом с благоговением смотрел на него… Все-таки что-то осталось во мне от темного прошлого, в которое он меня вовлек.