Мрак. Сотня смертей
Шрифт:
Солнце, сверкающее на безоблачном небе, накаляло воздух и припекало спину. Однако мокрый песок приятно веял прохладой, а море без остановки брызгало влагой, остужая тело. Впереди, куда уходил и постепенно поднимался берег, стеной зеленел лес. Слева, шагов двести, темнела пещера, густо поросшая зеленью. Далеко справа, в кружевах белой пены и складках морских волн, вздымалась крутая скала, напоминающая исполинского ворона. Мир Нвалии наверняка мастерил землянин. Этих черных крылатых тварей я больше нигде не видел.
Позади меня громоздилось нечто большое и неподвижное, бросая на песок широкую
Я нагнулся, подцепил одну и, вытерев руки о набедренную повязку, сунул в щель на раковине. Размокшая щепка согнулась и расползлась на волокна, как кусок нежного мяса. Может, камнем долбануть? Там, ближе к лесу, виднеется целая насыпь.
На ладони остались остатки размякшей щепки, и я опять склонился над водой, чтобы их смыть. Берег был реальнее реальности. Разум совсем не замечал обмана. Да и пойди заметь! Вода мокрая, небо голубое, солнце жаркое, прибрежные запахи щекочут ноздри, а морской ил… Я опустил руку в волны, коснулся дна и зачерпнул горсть ила, продавливая его сквозь пальцы… А морской ил — мягкий и влажный, каким и должен быть морской ил. Не скрою, цифровой мир Нвалии поражал. Я и не думал, что виртуальная реальность может выглядеть, звучать и пахнуть настолько круто, что ты сам мгновенно забываешь о ее иллюзорности. Неудивительно, что кто-то добровольно и без сожаления скатывался в виар навсегда, а кто-то просто слетал с катушек от впечатлений.
В рассеченном корабельном брюхе что-то блеснуло серебром. Я внимательно пригляделся, слушая приятный, успокаивающий шорох волн. Не мерещилось: внутри корабля нечто излучало мистический блеск. Тонкие, с волосок, серебристые лучи расходились во все стороны и медленно угасали, чтобы снова сверкнуть звездой. Я не видел опасности, смело шагнул в море, ощущая, как холодеют ноги, и через полминуты, стоя по пояс в воде, уже заглядывал в трюм.
Солнце сюда едва проникало, и вода казалась темнее, чем у берега, была почти черной. Среди хлама плавал неумело сколоченный из деревяшек круг. Именно он и испускал таинственный серебристый свет.
Вот и первые отзвуки нереальности, подумал я, разглядывая предмет, отдаленно напоминающий круглый щит. Блестеть на нем было совершенно нечему. Кривые гвозди давно покрылись ржавчиной, дерево разъела соленая влага. С другой стороны — удобно, не пропустишь ничего важного.
Мне недвусмысленно намекали на то, что этот печальный круг следует подобрать. И я не стал упрямиться, напряженно наблюдая, как в пустоте, напротив глаз проступает черное и ровное полотно, а на нем — крупные белые буквы. Это было пояснение, и звучало оно не очень радужно:
Старая круглая крышка с ручкой. Возможно, когда-то ей накрывали котел или отхожее место. Ни один торговец не даст за нее и монеты. Можно использовать в качестве щита, но для защиты лучше найти или купить что-нибудь другое.
Манящий блеск давно исчез,
Вода сходила мгновенно. И набедренная повязка, и крышка от котла (хотелось все-таки думать, что от котла) сохли буквально на глазах. Не прошло и минуты, как тряпка на бедрах заметно полегчала, выпустив всю морскую влагу, а обретенный щит (польстим крышке) начал издавать вполне вменяемые для просохшего дерева звуки, когда по нему стучат костяшками пальцев. В реальности я обсыхал бы еще, наверное, полчаса, если не дольше.
На самом деле хорошо, что какие-нибудь мелочи все время напоминают о том, что и этот разбитый корабль, и этот широкий, желтоватый берег, протянувшийся от скалы до пещеры, и этот густой, высоченный лес впереди, и это яркое солнце — лишь иллюзия. Иначе можно было бы увязнуть тут, как в черной дыре, забыв, кто ты есть в реальности и где в беспробудном сне храпит твое настоящее тело.
Кое-что начало проясняться: например, серебристый блеск, как свет маяка, указывал путь к предметам, а мокрая одежда высыхала в мгновение ока, и можно было спокойно гулять под дождем без опасения подхватить насморк. Однако в какую сторону топать дальше, оставалось загадкой.
Я вновь обвел взглядом место, куда меня принесло. И так и не решив, в какую сторону направиться, пошел куда глаза глядят.
Глаза глядели в направлении пещеры. Она не казалась зловещей. Тихой, пустующей, темной — да. Но отнюдь не зловещей. Прошлепав по песку шагов двадцать, я заметил отпечатки босых ног. Цепочка уверенных следов возникала внезапно и также резко обрывалась, словно человек, оставивший их, взмыл в небеса или испарился. Однако перед тем, как улетучиться с пляжа, он оставил послание: выведенную стрелку на песке и слово под ним. И это было слово «сокровище».
Я обошел послание, не зная, доверять ли ему, и уловил знакомый блеск. На палубе корабля. С расстояния двадцати шагов блеск был хорошо заметен, но если стоять совсем рядом с берегом, то… Я посмотрел на пещеру, потом на корабль. И решил вернуться к нему, а также приказал себе отныне быть более внимательным, обшаривая каждый закуток, чтобы не пропустить ничего важного.
Солнце бросало позолоту на волнистое море, белая пена с тихим шорохом оседала на берегу, ветерок лениво трогал изуродованные паруса. А я, тихо поругиваясь, взбирался на палубу, цепляясь за прорехи и дыры в борту корабля.
На самом деле было легко. Если бы сейчас карабкался в реале, насобирал бы целый ежик заноз, да еще и непременно сорвался бы, причем не один раз. Однако я пребывал в Нвалии, и мои пальцы, ловкие, как у фокусника, надежно липли к любому выступу. Казалось, во мне не было ни фунта веса. Так что забрался я неожиданно быстро и почти без усилий.
Но, видимо, совершенно напрасно. Потому что новый предмет оказался даже не крышкой от котла, а всего лишь желтоватым клочком бумаги, исписанным мелкими, нечитаемыми закорючками. Я подобрал его, и в воздухе, словно черное знамя с белыми знаками, всколыхнулось сообщение: