Мрак. Сотня смертей
Шрифт:
У виртуального мира имелись свои плюсы. Я мог сноровисто, как опытный альпинист, взбираться по отвесным поверхностям, было бы за что цепляться, а еще, промокнув, обсыхал за считанные секунды. Ну, и найденные предметы, похоже, оставались со мной навсегда, даже после смерти. К сожалению, все эти плюсы перекрывал один жирный минус. Реальная, безумная боль.
Разумеется, я предвидел, что не попаду на курорт с полуголыми танцующими девицами и хмельными разноцветными коктейлями, но... Вообще-то в развитых мирах бедолаг, подобных мне, уже давно принято просто бросать за решетку или замораживать на несколько десятков лет. Но планета Квамера, куда
Было, было нехорошее предчувствие. Вот сразу эта ущербная планета мне не понравилась. Мелкая, пустынная, вся в густых туманах и серо-желтая, как заплесневелый лимон. Да и судья (он же обвинитель и защитник в одном лице) тоже хорош: ничего толком не объяснил, промямлил что-то себе под нос, оглашая приговор, и тут же приказал запихать меня в стеклянный гроб. НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ! На десять гребаных лет! Словно я террорист или убийца.
Как он там сказал: исправительно-трудовая игра «Мир Нвалии: Грешники и Мученики» в жанре экшн-рпг. Конечно же, мне, как всегда, невероятно повезло, и по ту сторону саркофага оказался не симулятор космического дальнобойщика или работника галактического зоопарка, где я мог бы себя показать, а непонятно-страдальческая экшн-рпг, в которой приходилось мыкаться, словно слепому щенку.
Я долго сидел на берегу, прогоняя отзвуки собственной смерти. Затем поднялся, отряхнул припудренные песком колени, подобрал щит и подзорную трубу, ощущая, как мир меняет краски. Это был тот же берег, тот же лес, та же скала-ворон и та же… пещера. Но солнце сползало к линии горизонта, уходило за море, разливая красноватый закатный свет, и все вокруг делалось мрачным, неприятным, недобрым, злым.
Сквозь подзорную трубу все еще можно было разглядеть серый камень, тонущий в серебристо-золотом свете побрякушек. Отвесная скала выглядела неприступной, как крепостная стена. Корабль я обшмонал от и до. В пещере уже побывал — туда больше ни ногой. Поэтому путь был очевиден: к одинокому камню.
Поглядев по сторонам и не заметив угрозы, я направился в сторону леса. Две вещи не давали мне покоя. Угасающий день: неизвестно, какие твари тут выползают по ночам. И указатель на песке, направивший несчастного путника прямиком в смертельно опасную ловушку. Кто-то жестоко меня потроллил, заманив в пещеру с трехглазым монстром и посулив небывалое сокровище. Впредь надо быть осторожнее и не доверять ничему и никому. Мир Нвалии хочет, чтобы я страдал. Попытаемся его разочаровать.
Расстояние приглушало шелест волн. Закатные лучи ткали розоватую пелену, укутывая в нее все вокруг. Лес приближался: деревья росли с каждым шагом. Влажный и рыхлый песок становился сухим и сыпучим, как мука.
Я оказался прав: камень воссиял, когда до него оставалось примерно полсотни шагов. В померкнувшем свете блеск стал гораздо гуще. На поверхности камня, который напоминал алтарь, играли серебристые и золотистые отсветы, словно кто-то гонял по нему стадо солнечных зайчиков.
Добрища тут сверкало много — глаза разбегались. Камень был покрыт глубокими рунами и подпирал спину сидящего скелета. Тот нисколько меня не пугал — череп, выбеленные кости да догнивающие лохмотья, а вот то, что он держал обеими руками, выглядело странно и неприятно, как может выглядеть отрубленная волчья башка,
Голова-сумка или сумка-голова — не знаю, чего в ней было больше. Я растянул трубу капитана Пирса и, поблагодарив его за этот великодушный подарок, осторожно коснулся ей оскаленной морды. Скелет с тихим шорохом уронил косточку, поблескивающую серебром, а голова-сумка, к счастью, осталась лишь головой-сумкой. От нее не веяло тухлятиной, она не пыталась вцепиться мне в глотку и продолжала покоиться на своем месте, испуская яркие лучи, будто огромный слиток золота.
Я рискнул ее взять и приятно удивился: несмотря на свой вид, весила она не больше крышки от котла, то есть почти ничего. Пояснение не заставило себя ждать:
Бездонная сумка, сшитая прекрасной богиней Аиолор из головы нкита, кожи ину и тьмы Ваайской бездны. Очень легкая, несмотря на свой вид. Легенды гласят, что через год после свадьбы с богом Игбо богиня принесла ему трех детей, мальчика и двух девочек. Но в одну из ночей, освещенных полной луной, Игбо обернулся нкитом и пожрал всех младенцев, не в силах совладать с терзающим его голодом. И тогда убитая горем Аиолор отрубила ему голову. Если прислушаться к раскрытой пасти, то можно услышать, как из нее доносится детский плач. Поднесите к сумке что-нибудь и увидите, что произойдет.
Я перекинул лямку через плечо и поглядел на трубу и на щит, решив испытать сумку, сшитую аж настоящей богиней. И первым, и, положа руку на сердце, даже вторым рисковать не хотелось.
Под ногами поблескивала фаланга, которая несколько секунд назад отвалилась от скелета, сидящего у камня. Ее не жалко. Я подобрал косточку и без особого интереса прочел пояснение:
Обычная кость, которую можно найти во многих местах или купить у некоторых торговцев. В руках простого человека не представляет никакой ценности. Поэтому лучше отнести ее скорбящим мастерам. Они наверняка найдут ей применение и, возможно, даже вас вознаградят.
Как и думал: ничего особенного. Если пропадет с концами, невелика потеря. Еще отыщу. Я перехватил косточку кончика пальцев и занес ее над распахнутой пастью. Фаланга беззвучно плюхнулась в чудо-сумку и исчезла во тьме. Сколько я ни смотрел внутрь, так и не увидел ничего. А пихать в бездонное и мрачное «ничего» свою руку, пусть и левую, все еще было боязно.
Я немного постоял, собираясь с духом, почесывая нос и изучая другие предметы, нарочито вызывающе разбросанные у камня — ну что бы уж точно их никто не пропустил. Потом вспомнил, как после атаки в спину лихо заросла дыра в груди, и, зажмурившись, опустил левую руку в сумку. Если откусят, отрастет, наверное. Так ведь это работает?
Не откусили. Пальцы сразу нащупали брошенную кость. Я вытащил ее и повертел перед глазами: с ней ровным счетом ничего не произошло. Желтоватая фаланга — легкая и твердая. Кость благополучно улетела в бездонную сумку, и я решил провернуть тот же трюк с крышкой от котла.
Мой жалкий круглый щит, сколоченный из гнилых досок, исчез в тот момент, когда я пытался просунуть его в открытую пасть. Просто мигнул и исчез. Но… я спокойно отыскал его на дне сумке, если, конечно, у нее было дно в привычном понимании. Эх, в реальности бы такое чудо. Да любой дальнобойщик, включая меня, не раздумывая продал бы за него душу.