Мраморный меч
Шрифт:
Мужик остановился, выдохнул длинно. Скорее всего устал. Тера не двигалась, лишь следя за ним. Увиденное радовало. Его хватит на троих, скорее всего еще что-то останется. От этой мысли внутри потянуло, руки мелко задрожали. Она пошла. Медленно, прислушиваясь к каждому своему шагу. Он не замечал, смотрел на деревню, открывая ей свою спину. Беззащитный, наивный и глупый. От голода сводило скулы, болел живот, от запаха кружилась голова и Тера подходила осторожно, опасаясь спугнуть.
Заметили ее слишком поздно. В страхе, почти ужасе, бледный мужчина махнул рукой с топором, но промахнулся. Посмотрел ей в глаза, забывая
– Пойдем со мной.
Смотря ему в глаза, Тера говорила уверенно, загоняя страх вглубь себя. Сейчас ему не место. То, что все получилось, она поняла сразу по ровному дыханию, взгляду, который следил за ней и более спокойным движением. Не прерывая зрительный контакт, он опустил топор и подошел ближе, словно завороженный. Медленно и очень осторожно, опасаясь спугнуть, Тера повернулась, смотря на него. Мужчина пошел следом.
У твоей смерти, белые глаза.
31
Он дурак.
Самый настоящий, непроходимый идиот. Потому что умные люди не совершали такие глупые поступки, навеянные страхом. Поспешностью. Он слишком поспешил, ослепленный паникой и нехорошими мыслями. Верил, что она с ним так не поступила бы. Катарина его слишком любила, прислушивалась, смотрела влюбленно и никогда не перечила, заботилась, обеспечивала, считала его центром своего мира. Она бы не сделала такого, не стала как Господин. Нет, точно не стала, потому что для Господина Илзе был одним из многих, а для Катарины единственным. Но ее слова, поспешность действий – напугали.
Илзе не планировал жениться. Он не представлял свою жизнь с Катариной и не хотел быть отцом ее детей. Ему вообще претила мысль о семье и детях. Может, потому что он не знал настоящей семьи, может, потому что все еще не насытился дарованной свободой. Сбежал. Поспешно, не взяв с собой вещи и деньги, прихватив лишь несколько украшений и хлеб. Не подумал о последствиях и сейчас ехал в очередной повозке, на этот раз не с тканями, а жестким и вонючим сеном.
Ехал и злился на себя за побег. И чего ему стоило небольшое ожидание? Не заперла бы она его, точно не заперла. Наверняка он нашел бы правильные слова, попросил немного времени, возможности узнать друг друга лучше. Но он поспешил, испугался.
И все потерял.
Теперь не было мягкой кровати, постоянной еды, хорошей одежды, книг, тепла и спокойствия. Все это он потерял в тот момент, когда убежал, испугавшись рабства. То, о чем мечтал ночами, не признаваясь в этом даже себе, боясь, Илзе потерял так просто и быстро. Нет, Катарина бы его простила, приняла назад, но будут ли их отношения такими же? Скорее всего нет. Илзе предполагал, что стало бы только хуже и вместо украшений ему подарили бы золотой ошейник с драгоценными камнями.
Проблема заключалась еще и в нем самом. Никто не знал, что он выжил. Если он случайно встретит Господина или его знакомых? Илзе многих знал и многие знали его в лицо, поэтому они наверняка возьмут его себе, как бесправного или отдадут Господину. Оба варианта ему не нравились. Вновь становится рабом ему не хотелось.
Поэтому Илзе самый настоящий дурак и теперь бежал как можно дальше от земель Господина и леди Катарины. Скрывал лицо, продавал украшения, когда требовались деньги и вновь ездил. Вермелло стал его третьим городом, где Илзе
Вздохнув тяжело, он поправил капюшон и посмотрел по сторонам. Ехали они уже долго по узкой дороге, по полю, на котором росли золотые колосья. Ни единой живой души, лишь холодный ветер и крыши домов в отдалении. Невольно подумалось, что в таком месте ему и следовало жить, потому что сюда никогда не приезжали и люди более приветливы. Но его настораживало близкое расположение к Вермелло, от которого следовало держаться как можно дальше.
Еще его настораживала девушка, сидящая неподалеку. Тоже в плаще, скрывающим лицо – явный признак беглеца. Обычно только такие оставались неузнанными, стремились к этому. Но больше всего его внимание привлекал ребенок. В голове сразу представлялось, как эта девчушка бежала с маленьким ребенком из семьи или наоборот, выкрала чужого ребенка и скрывалась. Оба поступка жестоко карались, из-за чего Илзе на нее почти не смотрел и делал вид, что находился в повозке один.
– Хватит пялиться! – недовольно буркнула девочка, смотря на него исподлобья. Это могло бы напугать кого угодно, но не его. Многое в своей жизни видел Илзе, поэтому на ее требование лишь вскинул бровь и усмехнулся.
– Не будь такой самоуверенной.
Незнакомка на это лишь фыркнула и укрыла ребенка плотнее, скрывая его от холодного ветра.
***
– Мама! Мама!
– Сейчас твоя мама придет, не бегай! – недовольно отозвался Илзе и поймал недовольно закричавшую Адрастею. Скривился, когда руки загудели от чужой тяжести, изворотливости и посадил себе на руку.
Если поначалу Адрастея его лишь немного раздражала, то сейчас сильно злила. Своей крикливостью, непоседливостью и непослушанием. Она словно проверяла его на прочность, а потом рыдала, хлюпала носом и краснела, когда Илзе ее игнорировал или ругал. Слушалась Адрастея только Герду, да и той иногда делала пакости.
Конечно, на них уже посматривали, потому что Адрастея вертелась на руках, недовольно кричала и звала мать, которая ушла совсем недавно. После тихих угроз Илзе она замолкала на какое-то время, а потом вновь кричала, смотрела на его зло и иногда била маленькими кулаками по груди. Это выглядело бы смешно в другой ситуации. Не когда они стояли на улице небольшого городка и вокруг ходили люди. Город не такой большой, как Вермелло, но тоже портовый и с хорошей оружейной лавкой, которую только недавно открыли. Кажется, в ней работали два брата, которых сослали сюда из Вермелло. Не самая хорошая участь, по мнению Илзе, особенно если они стремились к большему.
Адрастея на руках бесновалась, смотрела своими голубыми глазами слишком пристально. От этого взгляда ему зачастую становилось плохо, по коже бежали мурашки и в голове появлялись странные мысли. Обычно ему хватало нескольких минут на то, чтобы прийти в себя, но после такого от Адрастеи он держался как можно дальше. Пока Герда не делала подлянку и не оставляла их вместе. Как сейчас.
– Прошу, прекрати вертеться. Сейчас придет мама, – в который раз как можно ласковее попросил Илзе, прекрасно помня, как Адрастея реагировала на крики. Та плохого отношения к себе не признавала и, несмотря на свой юный возраст, хорошо мстила.