Мразь
Шрифт:
– Романтик.
– Усмехнулся я.
– Ду ну нах! Романтик. Могу просто, так чего не сделать, раз уж ей нравится.
– Логично.
– Согласился я.
– На вечер столик в кабаке заказал, правильном, чтоб номально с друзьями посидеть, выпить, а они, бабы, поплясали. Я-то сам не танцую, но им надо.
– Глубокомысленно изрек он и приоткрыв окно потянулся за сигаретами.
– Тем более жена у меня любит танцевать, даже в школе ходила на какие-то бальные танцы. Завалили в кабак, сели красиво, закусь всякая, мы водки взяли, они коктейлей себе каких-то разноцветных набрали на половину стола. Сидим, красиво отдыхаем, мы с парнягами трем, девчонки наши тоже о чем-то своем шушукаются и танцевать время от времени ходят. Все ровно. И тут этот пендаль, на сцене вещает: а сейчас мол, будет конкурс
– Вдруг заорал Рома резко нажимая на тормоз.
– Тебе ебло загнуть? Хуило!
– Да оставь.
– Я остановил собравшегося выходить из машины Романа положив ему руку на плечо.
– Он и так обосрался.
– Козляра.
– Рыкнув больше для себя он объезжая выскочивший на перекресток жигуленок.
– На чем я? Да. И был там один такой мачо, длинный, лет тридцати, рубаха растегнута, длинные волосы в хвост собраны, ну как есть педик, но отплясывал - будь здоров! Аж мы заценили. И вот он отплясывает, красиво, тоже видать занимался, или занимается, и моя рядом. Попляшут, наши прийдут, отдышатся, еще по бокалу своей разноцветной закинут и снова туда. А хмырь этот вокруг моей крутится и глаз с нее не спускает. Мне даже Вовчик предложил сходить объяснить ему, что где и почем, а я ему - на надо мол, вечер испортишь, пусть тешутся, все равно моя - только моя.
– Это правильно.
– Одобрил я заодно подбадривая зависшего на пару секунд Романа.
– Вот и я так думаю: ну танцуют и танцуют. Я даже не полез когда она с ним что-то такое латинское танцевала и в конце ему на руки упала вся выгнувшись а он её за зад подхватил. Мне парняги говорят - валить будем, а я им - нет, это танец, просто танец. А сам смотрю на него, как он мою лапает и над ней наклоняется, ну вот-вот и поцелует, и думаю - поцелуешь и ту кончишься. Не поцеловал и вообще все красиво было, им даже аплодировали.
– Ну вот, сам же говоришь, красиво все было.
– Перебил я его.
– И чем дело закончилось?
– Я уже начинал узнавать места, мы почти приехали.
– Чем-чем.
– Буркнул Рома.
– Танцевали, бухали, накирякались все от души, чуть не под утро домой стали собираться, а этот хрен всю дорогу за моей Ленкой ухлестывал. Она с ним чуть не все время танцевала. И вот, народ одевается, а я поссать пошел. Захожу к туалетам, из бабского деваха какая-то выходит, ну я сам не знаю как и зачем, глаз туда скосил, а в их сартире моя с этим длинным сосется. Он её к стене прижал, одной рукой сиськи мнет а второй под юбку забрался, и она, как последняя блядища, ему ширинку расстегнуть пытается и за член его держит. А уж сосутся, словно сожрать друг друга хотят. Меня в жар бросило, потом в холод, и чувствую у меня вся требуха внутри трясется. Залетел туда, как ему ввалил в ухо, он только об дальнюю стену остановился, она рот руками зажала и молчит стоит, сообразила, сучка, что и её прибить могу. Хрен этот на пол хрякнулся и не шевелится, ну я ему еще нагой пару раз добавил, для верности, её за шкирку и на выход. Своим ничего не сказал, в такси её засунул, привез домой. Она всю дорогу молчком.
– И правильно.
– Кивнул я перебивая его и давая понять что пора закругляться. Собственно мы уже приехали и теперь я сидел в припаркованной около банка машине ожидая когда же он наконец закончит.
– Уж чего мне стоило не надавать ей по роже прямо в такси, не оборать ее тварью, cyкой, блядью, coской, потacкухой, шлюxoй, пpoшмaндовкой! Чего мне стоило сидеть в этом гребаном такси!
– Ромка шумно выдохнул и взял себя в руки.
– Приволок её домой, на кровать швырнул, она упала как кукла, в раскорячку, труселя видно и сиська одна торчит. А у меня и шок и член как бревно, не припомню, когда я еще так возбужден был. Схватил её за волосы, на ковер на колени бросил, достал - соси, сука, - говорю. Она подчинилась, в рот взяла, начала сосать, я ей - не так блядина!
– за уши её взял и как засадил ей на весь ствол. Отшарашил в рот будь здоров, она аж проблевалась, а мне похрен, и когда блевала
– А она?
– Ляпнул мой интерес.
– Она?
– Переспросил он и пожал плечами.
– Да хрен его знает. Я к обеду только проснулся, она рядом спит, голая. Я повтыкал какое-то время, себя послушал - ничего нет, вообще ничего. Ни злости, ни ревности, вообще ничего, но так жалко её стало. Пошел на кухню завтрак готовить, слышу ворочается, вернулся в комнату, она на кровати села, глаза не открывает и говорит - чертовы коктейли, ничего помню. Отметила, блин. Как мы хоть вчера до дома добрались?
– Серьезно.
– Хмыкнул я.
– Ага.
– Кивнул Рома.
– Ты понимаешь засада какая, это была лучшая ебля в моей жизни, а она ничего не помнит!
– Вот и думай, хорошо это или плохо.
– Засмеялся я и вышел из машины.
– Ага!
– Шлепнулось мне о спину радостное восклицание Ромки. Удивительный человек - подумал я, - больной на всю голову. Но хороший. И полезный.
Татьяна.
Перелет от Веронежа до Москвы был не лучше, снова всю дорого трясло и болтало. Даже попить не разносили, только нам, в бизнесе, шатающаяся стюардесса с виноватым видом положенное раздала и все. Во Внуково встретил Костя, отвез меня к Петровичу, куда же еще, высадил и повез домой Алину. Вообще я хотел заехать, поздороваться, чмокнуть Маринку и ехать домой, но хозяин меня не отпустил, да я и не особо сопротивлялся. Криветки моей не было, так что банька, нормальный ужин c припасенной специально для моего возвращения, так Петрович сказал, Chateau Lafit Rotschild 2009 года. Выпил, куда я денусь, хоть и считаю, что такое вино пить нельзя: в погреб, в коллекцию - да, а пить - нет, но у Петровича свои правила.
Потом мы с Мариной уединились. Она, весь ужин нетерпеливо вертелась и наконец-то получила меня в свое полное распоряжение. Во-первых похвасталась компьютерной комнатой. Не знаю, не разбираюсь в этих железяках, но выгладит очень солидно. А вот потом, в её комнате, меня ждал сюрприз так сюрприз.... За две недели, что не виделись, Петрович нанял Мариночке массажиста, последний волшебник, как есть волшебник. Всего две недели и её ручка практически полностью восстановилась. Да и сама она похорошела: бассейн каждый день, солярий, правильное питание по часам, свежий воздух - курорт практически.
Кроме того он свозил её в какую-то клинику и там уверенно заявили, что не все потеряно и ходить Мариночка вполне сможет, всего и делов - 100 тысяч ЕВРО и операция в Израиле. Действительно, какая мелочь - сотка ЕВРО, как раз её квартира в Отрадном, еще и останется. Короче, она уже все решила, но тут снова вмешался Петрович - просто взял и заплатил. Итого: через неделю Марина летит в Израиль.
– Вот так-так...
– Только и сумел сказать я.
– Ты не ревнуешь?
– Спросила она блеснув хитринкой в глазах и положила руку мне на коленку. Я сидел на диване в её комнате, она рядом в новеньком инвалидном кресле с электроприводом.
– Нет, что ты, наоборот, я очень рад.
– Наверное излишне быстро ответил я чем вызвал её довольную улыбку.
– Действительно рад.
– Но тебя что-то смущает?
– Смущает.
– Согласился я.
– Ты не понимаешь почему Юрий Петрович так обо мне заботится?
– Предположили она, взяла меня за руку и я сразу потерялся. Потерялся в себе: вот я, целое тело, но его нет. Есть левая рука которую держит теплая Маринина ладошка. Есть глаза, которые смотрят на союз двух рук, и есть тепло. Нет, не так - есть Тепло и это Тепло есть я. Тепло существующее вне времени и пространства.