Мстислав Великий
Шрифт:
— Предатель, — выкрикнул ему Володарь в лицо. — Как ты можешь! Ты — русский!
— И что с того? — скривился тот. — Болеслав щедро платит мне. А на Руси для меня места нет.
Он гикнул и поскакал вглубь пущи. Ляхи, везущие пленного, поспешили за ним.
Оставшиеся без князя отроки скоро подняли тревогу, и об исчезновении его стало известно, но было уже поздно.
7
Василько был в своём Теребовле, молился за успех братнего дела, когда
Васильку стало страшно. Несмотря на то что многие годы прошли с той поры, он живо помнил своё пленение. Тогда тоже собирался поход на ляхов, и они сумели остановить его. Какая участь ожидает брата? Не худшая ли, чем его слепота? Ведь его, Василька, ляхам тогда всё-таки не отдали!
В гостях у Владимирки сидел ляшский гонец. Им оказался сам Пётр Власт.
— Мой король говорит, что сохранит жизнь князю Володарю, если русские полки не будут немедля уведены из Польши, — объяснял он сыну и брату пленного князя. — Ибо мой король сам взял жену с Руси и желает сохранить мир с великой страной и её царём Владимиром Мономахом.
— Полки будут уведены, — кивал Василько и по молчанию догадывался, что Владимирко с ним согласен. — И мы поклянёмся никогда не нарушать польских пределов. Но пусть взамен король отпустит моего брата.
Пётр сделал вид, будто задумался.
— Князь Володарь сделал много зла Польше, — сказал он наконец. — Приведённые им половцы опустошили целые волости, пожгли много сел и городков, угнали тысячи людей, а многих убили. Как стране жить после этого?
— Мы готовы заплатить выкуп, — твёрдо ответил Василько.
— Не знаю, не знаю, — качал головой Власт. — Цена, назначенная за голову князя Володаря, может оказаться слишком высока... Неизвестно, сможете ли вы её уплатить!
— Я готов отдать всё, что имею! — пристукнул кулаком Василько.
— За отца не пожалею ничего, — поддержал Владимирко.
— Я поведаю королю Болеславу, что вы согласны уплатить выкуп, — улыбнулся Власт.
Болеслав, конечно, не упустил такую возможность. Вскоре другой гонец привёз королевскую грамоту, в которой было названо, сколько сотен гривен просит польский король за жизнь червенского князя. Услышав, сколько он требует, Василько сокрушённо покачал головой — после уплаты выкупа Ростиславичам долго не придётся воевать, ибо казна окажется пуста. Что помешает ляхам на это серебро нанять венгров и чехов, чтобы те пошли и отняли у разорённых князей их города?
Василько заколебался. Владимирко, видя его сомнения и уважая отцова брата как старшего, с тревогой следил за напряжённым лицом слепца.
— Мы ведь не оставим отца у ляхов? — в который раз вопрошал он, когда князья сидели при свече над королевской грамотой. Над Перемышлем была ночь, отдыхал польский гонец, спали бояре и горожане, только два князя и ночная стража не смыкали глаз.
— Они убьют отца, — повторял Владимирко. — Стрый,
— Не можем, — кивал Василько.
— Вспомни — когда ты попал в беду, мой отец всё сделал, чтобы спасти тебя!
— Да, я помню.
— Неужели ты бросишь его в беде?
Василько выпрямился, расправив костистые плечи.
— Мы не бросим твоего отца. Но я боюсь, как бы ляхи не пришли на нашу землю и не разорили её, когда у нас не будет чем ответить!
— Господь на нашей стороне, он не допустит!
Несколько дней спустя, забрав в качестве выкупа всю казну обоих братьев Ростиславичей, в Краков отправилось червенское посольство. Вместе с боярами Кснятином и Иваном Хиличем вёл его Владимирко.
Ярославец Святополчич навестил пленного князя в порубе. У Болеслава польского порубы были не такие, как на Рус, — в каменных подвалах его замка имелось много ям. В одну из них и бросили Володаря Ростиславича. Когда вспыхнул факел, узник зашевелился на соломе, позвякивая цепью на запястьях. Всякий раз, когда раздавались шаги, он чувствовал, что это пришли за ним. Память о судьбе младшего брата не давала покоя, а полная неизвестность разъедала душу посильнее любых язв.
Володарь нахмурился, увидев незнакомца. Если князья когда-то и встречались, то было это слишком давно, и память успела присыпать лица пеплом забвения.
— Кто ты? — спросил Володарь по-польски. — Почто пришёл?
— Як тебе, князь-брат, — на русском ответил Ярославец. — Принёс весть с Руси.
— Кто ты? — повторил пленник.
— Ярослав Волынский, сын великого князя Святополка Изяславича. Три года назад Владимир Мономах изгнал меня из моего города, лишил удела в Русской земле.
— Ведаю. С чем пришёл?
— Брат твой, Василько Ростиславич, и сын твой Владимирко прислали за тебя выкуп. Сын твой сам привёз его.
— Владимир? — Володарь вскочил на колени, звякнув цепями. — Он здесь?
— Он только что говорил с королём Болеславом, просил отпустить тебя на Русь и не причинять вреда. Болеслав хотел и тебя ослепить, чтоб с червенских пределов никогда не исходила угроза для Польши. Ещё — он недоволен присланным выкупом. Говорит, этого мало. Твой брат и сын пожалели за тебя свои богатства.
— Этого не может быть, — покачал головой Володарь. — Василько не мог...
— Я ведаю, — кивнул Ярославец. — В выкупе были священные сосуды из церквей. Твои родичи действительно отдали всё. Но король не верит.
Он помолчал, глядя на лицо пленника. Поверит или нет? Должен поверить — перед глазами пример брата. Перед глазами — которых он тоже может лишиться.
— Я могу помочь тебе, Володарь Ростиславич, — продолжил Ярославец. — Прежде мы были соседями и неплохо ладили. У меня есть дочь, у тебя два сына. Владимирко мне нравится, я бы породнился с тобой. Но прежде мне нужна помощь. Болеслав мой родственник, я уговорю его отпустить тебя — под крестное целование, помогать мне.
— Что ты хочешь?