Мститель (Двойной любовник)
Шрифт:
— Я стану ходить помедленнее.
Тем вечером он прислал Алекса с бесценным подарком, специально для нее. До той поры она никогда не пробовала ананасов…
— Джесс, — осторожно спросил Алекс, — с тобой все в порядке?
Джессика кивнула и улыбнулась:
— Думаю, из тебя в конце концов может получиться Монтгомери.
— Может? — удивился он. — Ну да… продолжаешь сравнивать меня с моими знаменитыми братьями.
— Но, Алекс… — начала она, поняв, что снова умудрилась обидеть его. —
— Наверное, пора возвращаться, — сухо сказал он.
Джессика вовсе не хотела ранить его чувства и, словно утешая, на обратном пути взяла его под руку.
Он улыбнулся и слегка сжал ее пальцы.
— Не волнуйся, Алекс, ты обязательно кого-нибудь найдешь. Вот увидишь. Я поговорю с Элинор, и мы постараемся кого-то отыскать. Имея такой большой дом и богатые владения, вполне можно уговорить хорошенькую девушку стать женой лысого толстяка. Конечно, придется поискать на юге, поскольку мы не имеем никаких шансов у женщин, видевших Адама и Кита. Но не волнуйся, все будет хорошо.
Она сочувственно посмотрела на него, но он отвернулся и молчал всю дорогу до дома, а у двери вручил Джесс сундучок, вежливо, но холодно кивнул и удалился.
На следующий день Элинор настояла, чтобы Джессика снова сидела дома. Толки о Мстителе не утихали, и все строили предположения, кто он на самом деле. В связи с этим довольно часто упоминалось имя Джессики. Элинор не решилась признаться сестре, что это неизменно сопровождалось смехом. Первая красавица города стала всеобщим посмешищем.
К вечеру Джессика окончательно измучилась и мечтала только об одном: поскорее выбраться из дома. Тяжелые мысли мучили ее. Что, если, пока она сидит дома, днище у лодки окончательно прогнило или английские солдаты решили ее конфисковать?
Но Элинор сказала, что она чересчур высокого мнения о старом корыте и, кроме крыс, оно никому не нужно.
Наконец Джессика решила вылить ведро с помоями. Выйдя на улицу, она немного постояла на опушке леса. Какое это счастье: вдохнуть холодный ночной воздух!
Но тут чья-то рука обняла ее за талию, а широкая ладонь закрыла рот.
— Не шевелись и не шуми.
Она тотчас узнала этот акцент!
Джессика покачала головой и попыталась вырваться.
— Я уберу ладонь, если не закричишь. И не дай тебе Бог привлечь внимание английских солдат!
Джессике вовсе не хотелось поддаваться на шантаж, но она уже начала задыхаться. Поэтому пришлось кивнуть.
Он убрал руку и одним рывком повернул ее так, что спина оказалась прижатой к дереву. Одна его нога надежно придавила ее бедра, рука пригвоздила ее волосы к стволу.
— Что тебе надо? — охнула она, глядя в его глаза под маской. — Почему ты здесь? Что опять наделали англичане?
— Я пришел,
— Зато мне нет дела до тебя! — прошипела она, безуспешно стараясь отодвинуться.
Он наклонил голову и поцеловал ее шею, чуть ниже уха.
— Неужели совсем нет дела? Не помнишь тот вечер, когда мы лежали под кустами ежевики?
— Не помню, — солгала она, все теснее вжимаясь в дерево, когда теплые губы стали ласкать ее шею. Длинные пальцы скользнули вниз, под шарф, прикрывавший низкий квадратный вырез платья.
— Новое платье, вместо того, которое я порвал? — спросил он, нежно сжимая округлые мягкие вершинки ее грудей.
— Д-да, — хрипло выдавила она, когда его рука стала массировать ее затылок.
— Где ты его взяла?
— Александр, — прошептала Джессика. Его губы опускались все ниже, но, услышав это имя, он мгновенно вскинул голову.
— Я видел вас двоих в темноте. Кто он для тебя?
— Мой друг.
— Обними меня, Джессика, — тихо приказал он.
У Джессики не хватило сил ослушаться. Она, как во сне, подняла руки и обвила его шею. Теперь, когда больше не было нужды прижимать ее к дереву, он привлек ее к своему горячему, жесткому телу. Она тяжело задышала.
— Ты — моя, Джессика, — прошептал он. — Моя.
Она ощутила шелк его маски, ласкающий ее кожу как раз над губами. Ей так хотелось его поцелуев… прикосновения его губ… но он не пожелал уделить ей даже этого.
— Я не принадлежу ни одному мужчине, — едва выговорила она. Но он схватил ее за волосы, откинул голову и завладел губами.
Несмотря на всю свою решимость не поддаваться, Джессика ответила на поцелуй. Этот человек не имел права дотрагиваться до нее, не смел утверждать, что она принадлежит ему, но стоило ощутить прикосновение его губ, как она совершенно потеряла голову и уже не знала, что хорошо и что плохо. Только крепче обнимала его, а когда он вновь притянул ее к себе, словно в беспамятстве прильнула к мужскому телу, желая раствориться в нем.
— Джесси… — пробормотал он между поцелуями. — Я не могу видеть тебя с другими мужчинами.
— Кто ты? — шепнула она. — Скажи. Я сохраню тайну.
— Нет, дорогая. Я не стану рисковать твоей жизнью.
Она попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся с места.
— Ты не можешь и дальше появляться в моей жизни, издеваться надо мной, прижимать к деревьям, лапать в кустах ежевики и ожидать, что я… я… Чего ты от меня ожидаешь? Не знаю, кто ты, и знать не хочу. Уходи и больше не возвращайся. Англичане обязательно поймают тебя и повесят на месте.