Мстители: Поступь рока
Шрифт:
– Серьезно? У тебя что, совсем денег нет? – спросил Стрэндж у своего друга Вонга. Им двоим поручили защиту Святилища Нью-Йорка.
– Привязываясь к материальному, отдаляешься от духовного, – проговорил Вонг, следуя за Стрэнджем по широкой лестнице.
– Так и передам ребятам из магазина. Может, угостят тебя метафизическим сэндвичем с метафизической ветчиной. – Стрэндж, в серой толстовке и свободном черном пальто, спускался по лестнице, небрежно засунув руки в карманы джинсов.
– О. Погоди, погоди, погоди. Похоже, есть пара сотен. – Вонг пошарил во
– Долларов? – уточнил Стрэндж, остановившись понаблюдать, какой нелепостью все это обернется.
Вонг развернул купюры и поник.
– Рупий.
– А в долларах это?.. – раздраженно продолжал Стрэндж.
– Полтора... – ответил Вонг.
Стрэндж смиренно покачал головой и, не оглядываясь, направился дальше.
– Ладно, чего ты хочешь? – спросил Стрэндж, и Вонг сразу просиял.
– От сэндвича с тунцом не отказался бы.
Дебатам о метафизике и поездке в продуктовый магазин на углу помешал радужный луч: Биврёст ударил в большое круглое окно в крыше. Пробив огромную дыру в лестнице и оставив в яме своего единственного пассажира, светящийся мост Асгарда исчез.
Вонг и Стрэндж приготовились защищаться от взрыва, и будто из ниоткуда материализовался Плащ Левитации. Затем, распрямившись, Вонг, Стрэндж и Плащ, не взирая на опасность, двинулись по обломкам лестницы. Приятели, как всегда, спешили туда, откуда убежали бы все остальные: они приблизились к яме и заглянули внутрь. К их потрясению, на дне пробитой дыры Халк превращался в человека – Брюса Бэннера.
Грязный и взъерошенный, он смотрел на них глазами, полными ужаса.
– Танос идет, – произнес он. – Он близко!
Стрэндж и Вонг переглянулись. Снова посмотрев на Бэннера, доктор Стрэндж задал вопрос, который до него задавали уже очень многие – и ответ на который становился главным потрясением в их жизни:
– Кто?
ГЛАВА ВТОРАЯ
– НЕТ, ПОСТОЙ, подожди. Сейчас все объясню, – говорил Тони Старк, стараясь не отставать от Пеппер Поттс. Они шли по тропинке Центрального парка в Нью-Йорке.
– Тони, ты какую-то чушь городишь, – перебила его Пеппер, закатывая глаза. Сколько раз она уже ему это говорила? Сто? Тысячу? У нее голова шла кругом.
Пеппер знала Тони много лет... и много лет его любила. Только с этим непомерно болтливым гением она могла бы прожить жизнь. Осознание этого сначала лишило ее сил, а потом осветило неподдельной радостью каждую частичку ее тела. Тони Старк идеально ей подходил, только вот не до конца было ясно, что это говорит о ней самой.
Пеппер Поттс была из тех, кто всегда поступает правильно, выбирает разумный вариант, строго контролирует свою жизнь и придерживается дисциплины... но вот появляется Тони, ее полная противоположность. Он всегда считал, что поступает правильно – это она про него знала. А еще она знала, что безопасность – не его выбор. Что же до контроля и дисциплины – эти слова были последними в его богатом
Пеппер и Тони кардинально отличались во всех отношениях. Кроме одного. Они любили друг друга гораздо сильнее, чем позволяла их зона комфорта. И их любовь была отчаянной авантюрой в жизни, и без того опасной до нелепости.
– Нет, не чушь, – возразил Тони.
– Ты меня совсем запутал. – Речь и Пеппер, и Тони лилась непринужденно, их слова будто переплетались между собой. Они так хорошо попадали в ритм друг друга, что со стороны было непонятно, когда заканчивает говорить она и начинает он. Без сомнений, они любили друг друга. Но в такие моменты становилось понятно, насколько сильно.
– Слушай, ну вот представь. Тебе снится сон, и там ты хочешь в туалет, – втолковывал Тони, который вышел на прогулку в черном спортивном костюме с накинутой на плечи и завязанной на шее толстовкой.
– Ну, – терпеливо слушала его Пеппер на ходу.
– Так вот. И вдруг видишь, что туалетов-то во сне нет. И ты такая: боже мой, что же делать?
– Ага.
– Ой, кто-то смотрит! Придется обмочить штаны...
Пеппер перебила Старка, пока он не углубился в еще более живописные картины:
– А потом ты просыпаешься и понимаешь, что тебе и правда нужно в туалет.
Тони повернулся и с торжественным видом ткнул пальцем в Пеппер, довольный, что наконец его хоть кто-то слушает и понимает. Она – она понимает. И почему он каждый раз так этому удивляется?
– О чем и речь! – радостно воскликнул Тони.
– Ну да...
– Так вот. – Они говорили, и их слова будто кружились в парном танце, оплетая и обгоняя друг друга.
– Такое у всех бывает, – со смехом сказала Пеппер.
– Именно! Я о том и говорю. – Тони остановился перед Пеппер. Он тяжело дышал, но вовсе не от быстрой ходьбы. Просто он впервые в жизни собирался сделать невероятное, непостижимое для него заявление. Он впервые скажет это вслух Пеппер. Той женщине, счастью иметь которую в своей жизни он едва верил.
Тони перевел дыхание.
– В свете этого... ночью мне приснился сон... – Тони помолчал. Есть слова, которые назад уже не возьмешь. Он не думал, что когда-нибудь произнесет их, но потом встретил Пеппер. Женщину, которая любила его, несмотря на то, что он такой... какой есть. Женщину, которая заботилась о нем, когда у него еще и мысли не было признаться, что он – Железный Человек. Женщину, которая спасала его самого не реже, чем он спасал мир. Как много способов быть для кого-то супергероем...
И вот Тони стоит в Центральном парке и выдавливает из себя:
– Мне приснилось, что у нас есть ребенок.
Пеппер помолчала. Потом помолчала еще.
Тони продолжил:
– Все было как наяву. Мы назвали его в честь твоего странного дядюшки. Как там его звали?
– Вот как, – кивая головой, проговорила Пеппер. В ее голосе чувствовалась любовь – и некоторый скепсис. Она часто разговаривала с Тони таким тоном.
– Морган! – воскликнул Тони, не веря, что запомнил это имя. – Морган.