Мстительница
Шрифт:
Майлс нахмурился. «Дом Рейнджера» был когда-то домом полковника Уайтгейта, но он понятия не имел, что Барнетты живут поблизости, и теперь решил поговорить с семейной парой, которая вела там дела. Если их удовлетворит ее физическое и душевное состояние, пусть работает с детишками хотя бы по несколько часов в день.
Тем временем Майлс открывал для себя все новые черты личности Пеппер. Осознавая, как Алексу необходимо выговориться, он внимательно слушал, пока тот рассказывал об аборте Джулии и о своем собственном ужасном состоянии, когда понял, что
— Не понимаю, — признался Алекс. — Эта женщина объявила себя моим врагом и в то же время помогает моей жене. Что ты с ней сделаешь, когда увезешь ее?
Майлс холодно поглядел на него и произнес ледяным тоном:
— Надеюсь, ты не путаешь меня с Симоном Геррисом. Я лишь хочу убрать Пеппер с глаз долой, чтобы она, забеспокоившись о судьбе своей компании, перестала нас шантажировать.
На самом деле это было не все. Майлс не сомневался в том, что Симон очень опасен и, если ему представится возможность, не задумываясь, убьет Пеппер. Человек, который однажды пошел на убийство, может пойти на него вновь.
У Майлса затуманились глаза. Он не рассказал Хауэллу и Барнетту о своих открытиях и не собирался этого делать. Ни к чему им знать. Не так-то легко оказалось выяснить правду насчет самоубийства сестры Тима Уилдинга, нелегко, но можно.
Мать Деборы Уилдинг поведала ему о проклятии, постигшем ее семью. Она смеялась, говоря об этом, но, если у тебя один за другим умирают двое детей, еще и не в такое поверишь. Почему в богатых могущественных семьях происходит так много трагедий? Может быть, богатство внушает зависть? Или могущество идет рука об руку со злом?
— Мне пора. Не хочу надолго оставлять Джулию одну.
Алекс встал.
Ричард тоже поднялся. Его жена в своей студии… Он помрачнел. В последнее время она слишком часто заговаривает о новом продюсере. Ему пришло в голову, что он одолел уже почти половину жизненного пути, а все еще не нашел ни покоя, ни радости, о которых когда-то мечтал. Завладев банком, Ричард не стал счастливым, даже наоборот, до этого он куда больше наслаждался жизнью. Он усмехнулся, вспомнив о своих наиболее рискованных сделках. Теперь ему приходилось лишь наблюдать за сделками чужими.
Все еще хмурясь, он сел в машину. Что с ним? Кажется, все есть, что душе угодно, чего желал в юности… Мудрый человек должен знать предел своих желаний… Что же ему еще надо? Расширить банк? А зачем? Ричард был недоволен собой. Не слишком ли он долго занимается самокопанием? Наверное, причина в письме от Морриса.
Давно уже у Ричарда не было никакой связи с кузеном. Насколько он знал, тот работал на Ротшильда и неплохо справлялся со своими обязанностями. Неожиданно ему пришло в голову, что для его работы Моррис подходит куда лучше, чем он сам. Ему бы нравилась эта рутина, которая так раздражает Ричарда. Он остановил машину, не обращая внимания на вопли и гудки со всех сторон. Раздражает, выводит из себя… О чем он, черт побери? Всю жизнь стремился к этому, а теперь что?
Ричард со злостью нажал на газ. Черт знает что! Сейчас
Домой ему не хотелось. Зачем?.. Линды нет. И он почти бессознательно повернул к банку, при виде которого кровь не взыграла у него в жилах. Ричард вспомнил, какой он испытал восторг, когда осознал, что получил наконец вожделенную власть. Помогли деньги Джессики… Те два миллиона, которые он получил от нее за молчание и свободу, уже давно удвоились, и он мог бы отдать ей долг.
Долг? Ричард опять остановил машину и уставился во тьму. Что за бес в него вселился? Наверное, Геррис прав, и Пеппер Майденес действительно ведьма…
Если так, пусть лучше займется Майлсом Френчем. Не хотел бы он стать врагом этого человека! Он не Геррис… Холодные глаза Майлса пронзают тебя насквозь. От него ничего не скроешь.
Ричард медленно тронул машину с места… Может быть, Линда дома. Дай Бог, чтобы она сегодня помолчала о своем продюсере. Свободные отношения — совсем неплохо, однако иногда почему-то появляется желание добром помянуть старые обычаи. Прежде мужчина знал, где место женщины… Она вела дом и рожала детей, стряпала и стирала…
Ричард засмеялся. Господи, да он куда больше еврей, чем всегда думал! Дети… Кому они нужны? Стоит только посмотреть, во что из-за них превратился Алекс Барнетт. И вообще…
Линда еще была в студии, где уже погасили огни, и рядом с ней стоял мужчина.
— Не сказала ему? — спросил он.
Она покачала головой.
— Не могу…
— Но так ведь не может продолжаться. Чего ты боишься?
Словно защищаясь, она прижала руку к животу.
— Думаешь, он заставит тебя сделать аборт?
Линда стала вспоминать, сколько лет они знакомы. Целую вечность. Тогда они только начинали и были по уши в долгах… На него всегда можно было положиться. И теперь, когда Линда обнаружила, что беременна, ей оказалось легко прислониться к его плечу, выплакать на нем свои печали… Он был голубым и гордился этим… А еще умел ее рассмешить…
Уже несколько недель Линда собиралась с силами, чтобы сказать мужу, но все не находила подходящего момента. Когда они с Ричардом решили пожениться, то не хотели никакой обузы. О детях даже разговора не было… И вот она беременна… Одна нелепая случайность, и на тебе…
Казалось, что стоит принять решение? Она никогда не думала о детях и со снисходительным высокомерием относилась к излишней сентиментальности… А теперь ее раздирают противоречивые чувства. Линде не хотелось порывать с Ричардом и не хотелось лишаться ребенка… Пора принять решение… Если, конечно, — предательская мысль не впервые заползла ей в голову, — она сама не хочет дождаться, когда будет слишком поздно.
Искушение было велико, но Линда ему не поддалась. Так низко она не падет! Если решит оставить ребенка, то не станет скрывать от Ричарда. Она расскажет, и пусть он решает сам… Линда замерла, пораженная своим открытием. Так и есть. Что бы там ни было, она не хочет прерывать беременность.