Мстительное сердце
Шрифт:
Это была роскошная женщина с тяжелыми грудями и ягодицами. Этот дом принадлежал ей; здесь лучшие представители новоорлеанцев мужского пола получали жилье и пищу. Она была на несколько лет старше Майкла, но разница в годах искупалась богатым постельным опытом. Она была очень чувственна, и Майкл с удовольствием проводил с ней ночи, хотя частенько ругал себя за похотливость.
Теперь она лежала голая, длинные черные волосы разметались по подушке, колени согнуты, а белые, похожие на колонны бедра образовывали нечто вроде портала, скрывающего потаенный сад любовных радостей.
Блеснув черными глазами,
– Иди сюда, милый. Иди сюда. – И она протянула к нему руки.
Вздохнув, Майкл подошел к Мари. Ее горячее тело было влажным, как воздух Нового Орлеана, но ее податливая плоть была так привлекательна, что все остальное выскочило у него из головы, и он взял Мари.
– Ах, так! Так, милый, так!
Она выгнулась навстречу ему; почему-то Майкл мельком вспомнил Ханну, и ему стало немного грустно. воздержание было не свойственно ему по природе.
По утрам, когда Мари просыпалась в его постели, ей не нужно было готовиться к ласкам. Она уже была готова. И теперь в его объятиях ее тело отвечало ему со всей страстностью, стремясь достигнуть высот наслаждения.
И когда все было кончено, когда они лежали бок о бок, она погладила влажные волосы на его груди.
– Не знаю, что бы я делала в этой грязной дыре, если бы не ты, милый, – пробормотала она. – И когда ты уедешь, я буду скучать.
– Почему же ты думаешь, что я должен уехать?
Майкл, улыбаясь, гладил ее длинные волосы.
Она подняла голову и бросила на него серьезный взгляд.
– Ты считаешь меня дурочкой? Я не спрашивала тебя о твоем прошлом, так же как и ты о моем, но знаю, что ты пробудешь здесь только до тех пор, пока не получишь от кого-то весточку. От женщины, само собой. И когда эта весточка придет, ты уедешь.
Майкл молчал; он не очень удивился. Мари была необыкновенно проницательна. Он действительно не знал ничего – ни того, как она появилась в Новом Орлеане, ни того, почему появилась. По происхождению француженка – вот и все, что ему известно, хотя она всегда говорила только на хорошем английском. Он подозревал, что в свое время она была шлюхой высокого пошиба; судя по всему, получила какое-то образование. От него она ничего не требовала – никаких обязательств, никаких выражений любви; она хотела одного – чтобы он дарил ей плотские наслаждения, а это он делал с удовольствием.
Мари села и широко зевнула. Потом ласково погладила его пальчиками и сказала:
– Мне пора идти вниз и присмотреть, как готовят завтрак.
Майкл сквозь дремоту смотрел, как Мари одевается. Она подошла к кровати, поцеловала его и вышла.
Майкл еще немного повалялся в постели. Закинув руки за голову, он смотрел в высокий потолок. Мысли его были с Ханной. Ответит ли она на его письмо? Теперь май. Если она написала ответ сразу, он должен вот-вот прийти. Майкл очень надеялся на это. Ему не хотелось оставаться здесь на лето. Теперешняя жара – пустяк по сравнению с тем, что, как он знал, будет твориться здесь через месяц или около того.
Но что, если Ханна не ответит? Что, если она его не любит и не желает больше его видеть? Что ему тогда делать?
Тихонько выругавшись, он выбрался из постели. Об этом он не хочет думать. Когда станет ясно, что она не намерена отвечать на его признания в любви, – тогда он и будет думать о
Послеполуденный час застал Майкла в пути. Он ехал на Черной Звезде по направлению к северной окраине Нового Орлеана.
В одном ему повезло. Трудностей с тем, как заработать на жизнь, у него не было. Для жителей Нового Орлеана заключение пари было страстью, образом жизни. Они заключали пари по самым разным поводам. Спорили даже о том, как высоко поднимется уровень воды после таяния снега на севере.
Майклу вполне хватало на жизнь, однако и туг судьба сыграла с ним злую шутку. Ему срочно пришлось уехать из Уильямсберга, чтобы не убить человека. Но за то короткое время, что прожил в Новом Орлеане, он был вынужден убить двоих. Отбросы общества, населяющие этот город, в отличие от порядочных людей не вызывали на дуэль тех, кто их рассердил, и к тому же они не приходили в восторг, проигрывая пари.
Многие склонялись к тому, что человек, постоянно выигрывающий в карты, – шулер, и не задумываясь заявляли это во всеуслышание. Несколько раз Майклу приходилось отбиваться от подобных обвинений, и в двух случаях люди выхватывали из-за пояса пистоли. Ему ничего не оставалось, кроме как убить их, защищая свою жизнь. Казалось, где бы он ни появлялся, ему везде приходилось убивать. Уж не лежит ли на нем проклятие? Может быть, это кара за то, как он вел себя по отношению к отцу?
Майкл отбросил эти мысли как совершенно нелепые и двинулся дальше.
Сегодня он снова отправился заключать пари. Он уже не раз посещал петушиные бои, очень популярные в Новом Орлеане, и пришел к выводу, что это – забава жестокая и кровавая. То, ради чего он пустился сегодня в дорогу, наверное, будет еще более жестоким и кровавым. Но любопытство и скука все-таки заставили его поехать.
Впереди Майкл заметил толпу примерно из полусотни человек. Найдя место в сторонке, он привязал коня. Теперь он знал, что Черная Звезда очень пугается запаха крови, а это зрелище обещало быть кровопролитным.
Сегодняшнее состязание было необычно даже для новоорлеанцев. Это был бой быка с медведем.
Майкл подошел к собравшимся. Везде уже стояли палатки, где продавали еду и напитки. Он продрался сквозь толчею в середину. И остановился, широко раскрыв глаза. То, что он увидел, было очень странным! Просторная квадратная арена была сооружена из грубых высоких бревен, вбитых в землю на расстоянии примерно одного фута друг от друга, так что зрители могли наблюдать за происходящим. На арене в противоположных концах стояли две крепкие деревянные клетки около тридцати футов шириной и двенадцати футов высотой. В одной клетке находился большой, мощный бык синевато-серого цвета. В другой клетке сидел крупный медведь-гризли самого устрашающего вида.
Пока Майкл рассматривал все это, на арене появились несколько человек с деревянными пиками и, просунув их между прутьями клеток, принялись тыкать в животных. Бык ревел, выставив свои ужасные рога. Медведь рычал и пытался оттолкнуть острые шесты. Вскоре оба зверя обагрились кровью.
В толпе бродили мужчины; в руках у них были деньги, и они предлагали делать ставки на одного из животных. Медведь, кажется, пользовался предпочтением. Майкл был другого мнения, но не стал заключать пари, уже сожалея о том, что приехал сюда.