Мстительные духи
Шрифт:
Огонь Янмей горел пару секунд и угас, оставив немного жара. Она стояла там, голая, в волдырях, черная, как трупы в Хэйве. Ее левая рука почернела, из обрубка сочилась кровь. Ее правая ладонь сжимала шею брата, пока он не рассыпался пеплом. Когда пепел онрё упал с пальцев Янмей, она рухнула на бок.
Глава 47
Кира
— Янмей, — Кира пыталась выдавить слова, хотя горло сдавило. Она коснулась плеча Янмей, охнула от боли и отдернула обожженный палец. Но веки Янмей затрепетали. Кире было плевать на жар или боль, на унгайкьо, пытающуюся выбраться. Ей было плевать на все, важна была только Янмей. Она сжала плечи Янмей, обжигая ладони, усадила ее. Волосы Янмей обгорели, едва доставали до шеи, на концах сиял огонь, как на угасающей свече. — Янмей, — повторила Кира. Она прижала ладонь к щеке Янмей, чтобы ее голова не моталась. Почерневшая кожа трескалась и кровоточила под ее ладонью.
Веки Янмей задрожали и медленно поднялись. Один ее глаз был кроваво-красным, другой — мутным, как небо в бурю. Она обмякла в руках Киры, дыхание гремело в груди, из сотен волдырей сочилась жидкость. Ее левая рука пропала ниже локтя. Было ясно, что Янмей умирала, и Кира не могла это остановить. Она не могла спасти свою мать.
— Прости, — прошептала Кира, слезы лились из левого глаза. Она не ощущала правую сторону лица. Унгайкьо уже забрала ту часть нее.
Янмей посмотрела на нее и улыбнулась обгоревшими губами.
— Не за что… извиняться.
— Ты не должна была использовать свою технику, — Кира рыдала. — Мы должны были найти Мудреца и исцелить тебя. Все это моя вина. Мне не хватило сил защитить тебя.
— Нет времени… на это, — сказала Янмей. Она подняла левую руку к лицу Киры, посмотрела на обгоревший обрубок. Она откашляла кровь на подбородок и грудь. Она снова посмотрела на Киру, подняла правую ладонь и прижала ее к щеке Киры. Кира не ощущала прикосновения. Та ее сторона принадлежала унгайкьо. — Вернись… ко мне… Мирай, — прохрипела Янмей, и Кира разбилась. Осколки зеркала упали на обугленную землю вокруг нее. Унгайкьо убежала от голоса Янмей, и Кира снова видела обоими глазами,
Кира покачала головой.
— Плевать!
Янмей шумно вдохнула.
— Зря я… скрывала это от тебя. Травма — это монстр, Мирай. От него… не избавиться. Его нельзя игнорировать. От него не скрыться. Если попытаться… он догонит. Ты должна… справиться. Должна принять это. Ёкай в тебе — часть тебя. Ты не можешь прятаться от него… или запирать его. Ты должна его принять… Разобраться с ним… Научиться жить с ним. Или однажды… он поглотит тебя, — она улыбнулась, но зубы были в крови. — Но ты — моя Мирай. У тебя есть силы победить. Твой дядя убил тебя, Мирай. Его чувства к тебе… были неправильными. Он убил тебя… а не принял… своих демонов, — кровавая слеза потекла из ее красного глаза. — Прости, что скрывала это от тебя.
Кира ощутила, как унгайкьо пошевелилась в ней, новая трещина появилась на груди. Она услышала мелодию вдали, слова скрывал падающий снег.
— Все равно! — закричала она. — Ты не можешь меня бросить, Янмей. Я не знаю, как быть хорошей без тебя. Прошу, не уходи!
Янмей хрипло вдохнула.
— Ты… знаешь, — сказала она. — Ты всегда… была доброй. Лучшее… что я сделала… в жизни… это ты, — ее ладонь упала со щеки Киры, и она смотрела на серое небо пустыми глазами.
* * *
Харуто, Гуан и принц смотрели, как Кира прощалась с Янмей. Харуто жалел, что не вернулся раньше, но он знал, что не смог бы помочь. Только у Янмей были силы одолеть этого онрё. Никто не мог противостоять огню, и никто не мог сравниться с ним по силе. Шики проворковала тихую ноту на плече Харуто, и он взглянул на маленького духа. Она выглядела печально и дрожала, черная шерсть тряслась. Он кивнул ей.
— Иди, — она спрыгнула с его плеча и прошла к Кире, замерла от звука рушащегося камня, на который все повернули головы.
Женщина появилась из треснувшего храма богу войны. На ней была накидка в заплатах, старая бамбуковая сугегаса, белая маска скрывала ее лицо. Она стряхнула пыль с плеч, похлопала по своей одежде и громко вздохнула. Она взглянула на Харуто и других, прошла к Кире и Янмей и встала над ними.
Кира посмотрела на фигуру, ее лицо исказилось.
— Ты можешь ее спасти? Прошу. Она спасла тебя.
Женщина опустила ладонь на плечо Киры. А потом обошла девушку и села на корточки перед Янмей. Она что-то прошептала, но Харуто не расслышал. Губы Янмей двигались. Фигура в мантии повернула голову и посмотрела на Харуто. Он ничего не видел за маской, даже ее глаза были скрыты. Шики свистнула и спряталась за ногами Харуто.
Женщина повернулась к Янмей, сжала ее оставшуюся руку и подняла Янмей на ноги. А потом она отодвинулась, дав Янмей стоять самой, хоть она и пошатывалась.
Харуто смотрел, как женщина вытащила одеяло из ниоткуда, укутала им плечи Янмей. Она сжала обгоревшую ладонь Янмей и повела ее к разрушенному храму бога войны. Она обняла Янмей, они сели бок о бок, женщина все еще держала Янмей за ладонь. А потом обе застыли, краски пропали, они стали серым безжизненным камнем.
— Что произошло? — спросил Идо Кацуо.
Гуан сделал пару шагов к храму и посмотрел на него.
— Богиня войны появилась и забрала Янмей на небеса?
Харуто кивнул, лишенный слов от потрясения.
— Такое случается? — сказал Гуан. — Ты видел такое раньше?
Харуто покачал головой.
— Ни разу за триста лет.
— Ха, — выдохнул Гуан. — Это станет отличной поэмой!
— Это никого не пугает? — спросил принц. — Почему не пугает?
Харуто не слушал принца. Он прошел туда, где Кира сжалась на обугленной земле, глядя на свои ладони. Он сел на корточки перед ней, похлопал ее колено.