Мтвариса
Шрифт:
Я шел в совершенном одиночестве – ни единой души не встретил. Даже пожелать доброго утра некому было. По обеим сторонам приморской аллеи мирно спали кафе и ресторанчики, еще совсем недавно шумные и суетные, наполненные отдыхающими, теперь едва слышно посапывали в своей сладкой предрассветной дреме. Огни их были погашены, балдахины боковых навесов спущены – за стойками баров тускло поблескивали батареи уцелевших бутылок с напитками.
Позади вереницы этих заведений темнел сплошной стеной лес. Тот самый лес, каждое дерево в котором
И среди всей этой мирно спящей идиллии, брел я, осматриваясь вокруг себя ничего не видящим взором. Как обычно, свой бессознательный путь окончив в кафе «У княжны Маргариты».
В то утро меня вернуло в реальность чувство, что кто-то за мной пристально наблюдает. Так оно и было – из-за барной стойки на меня испуганно смотрели два глаза. Та, кому они принадлежали, старалась сделать так, что бы я не заметил ничего – она ведь не знала, что я могу не видеть, но чувствовать, смотреть в одну точку, но знать обо всем, что твориться даже за моей спиной.
Я постарался выдавить из себя приветствие, как можно тише и мягче. Девушка тоже поприветствовала меня, тихим, приятным голосом, с едва различимым акцентом «дочери гор».
– А что же, Марго еще спит? – я решил «вытащить» наблюдавшую за мной девушку на диалог.
– Нет, она поехала в Гагры. Вернуться обещала только к вечеру, - девушка немного осмелела и «позволила» увидеть ее лицо полностью – выглянула из-за ряда бутылок, выстроенных на стойке, - но она предупредила меня на счет Вас…
Последняя часть предложения была произнесена с необычной интонацией – словно говорящая имела в виду нечто такое, о чем говорить не принято, но, все же, была вынуждена произносить это вопреки своей воле…
– Да? – Искренне удивился я, - и о чем же она Вас предупредила?
Вместо ответа девушка «нырнула» за стойку, но через несколько секунд появилась в зале со знакомым мне кувшином в руках и легкой походкой направилась к моему столику. И только сейчас я заметил, что два высоких стакана уже стояли в центре стола и поджидали, когда же наконец к ним присоединиться их старый друг – кувшин, который бережно несла незнакомка.
– Она сказала, чтобы я Вас не боялась, что Вы безвредный. – Девушка наполнила один стакан вином и поставила кувшин на скатерть. – Еще она просила составить Вам компанию, если Вам это будет нужно.
Я не смог удержаться от смеха – только Марго могло прийти на ум это заковыристое слово – «безвредный»! Ну, надо же – думал, все про себя знаю! Оказывается, что нет!
– Присаживайтесь. Похоже, что сегодня посетителей не будет. Вот-вот хлынет ливень. Кто в такую погоду пойдет на пляж? – Я подставил поближе к девушке второй, еще пустой стакан, - Налейте вина себе тоже. Пусть сегодня будет незапланированный выходной. И мы проведем его вместе. В пустынном кафе, под раскатами летней
– Мтвариса.
Я удивленно приподнял бровь, - Вы грузинка? Ну присядьте же, наконец!
Девушка присела напротив меня, пристально всматриваясь мне в глаза:
– Вы говорите по-грузински?
Я отхлебнул глоток холодного вина и не торопился с ответом. Конечно же, я ни слова не знал по-грузински. Как мне объяснить этому невинному существу, что ее имя я уже видел (да, вы не ослышались – именно видел) ранее. В моменты, когда полная луна заливает серебристым светом эту бренную землю…
– Что бы понять, на каком языке звучит имя человека, не обязательно уметь говорить на этом языке. Как бы это доходчиво объяснить? Ну, Вы же сразу узнаете французский, едва услышите первые слова…
– Наверное… Хотя, я ни разу не слышала «живой» французский.
Мтвариса сделала несколько глотков вина из своего стакана:
– А, знаете ли Вы, что означает мое имя?
– Да. Знаю. Мтвариса означает «Лунная». Почему тебе дали это имя? Оно ведь не настоящее?
Девушка ничего на это не ответила. Неожиданно ее взгляд затуманился и померк. Глаза превратились из черно-черных в серые, практически бесцветные.
Без молний и раскатов грома, тихо, словно нехотя, полил теплый летний дождь. Струйки воды начали стекать с балдахинов, задуваемые легкими порывами ветра на плитку внутрь кафе. Роща притихла, ожидая неимоверных потоков с небосвода. Но ожидания эти так и остались ожиданиями. Несмотря на свинцовые тучи, нависшие над лагуной, ливень так и не посетил нас. Казалось, что вот-вот рванет ветер, наклонит, зашумит кронами деревьев, погонит пыль по аллее, заставит и без того редких прохожих спрятаться от непогоды под крыши…
Я делал вид, что рассматриваю ручейки дождевой воды, которые стекали с боковой стороны галереи, пробивая свой путь среди опавшей хвои и мелких веточек… Я старался не смотреть на свою собеседницу. Потому, что чувствовал, что она вот-вот разрыдается. Глядя на ее потупленный взор, чувствовалось, что боль и отчаяние копились в ее душе очень долгое время. И теперь, не в силах уже умещаться в сердце девушки, просились, даже сильнее сказать – вырывались наружу. Безжалостные, не имеющие ничего общего с человечностью…
– Чем ты занимаешься в межсезонье? – Мне было интересно знать, что эта девушка делает зимой, когда туристический сезон закрыт полностью. Почему-то, я проникся к ней какой-то сострадальческой теплотой. Чувствовалось, что здесь скрывается какая-то тайна…
Незаметно, наши стаканы опустели. Я наполнил их содержимым из кувшина. Пододвинул стакан поближе к своей собеседнице:
– Я чувствую, как тебе тяжело. Выпей. Может быть, полегчает… Что это? Что тебя так тяготит?
Мтвариса пригубила стакан, но пить не стала. Она прятала свой взгляд, стараясь не смотреть на меня… Не было у нее ко мне доверия. Вот и все…