Му-му. Заброшенная могила
Шрифт:
– У вас уже есть рабочая версия? – встрял в разговор тележурналист, на микрофоне которого была эмблема НТВ.
– Версия есть, – кивнул Дорогин. – О подробностях пока распространяться по понятным причинам не буду.
– Сергей Андреевич, в связи с этими кладбищенскими взрывами… Вы не находите, что охрана кладбищ ведется из рук вон плохо? – спросил корреспондент ТВЦ. – Даже с назначением нового руководителя…
– Воздержусь от комментариев, – заявил Дорогин. – Тем более что при взрыве погиб работник кладбища, который, судя по всему, хотел обезвредить мину.
– А может, именно он
Дорогин понял, что разговор принимает нежелательный оборот.
– Подождем результатов следствия, – сухо сказал он и в сопровождении Савы и Анжелы пошел к воротам.
Тамары дома не оказалось. Вера, приемная дочь Дорогиных, которая тоже собралась уходить, сообщила, что Тамара отправилась к вдове Кана. Она, как и старенькие родители Савинского, как никогда нуждалась в помощи и поддержке. Дорогин выкурил на балконе сигарету и подумал, что нет смысла названивать сотрудникам – поручения он раздал и, если выяснится что-то новое, они сообщат ему сами. С этим в агентстве «Ольга» было поставлено строго. Оставалось ждать завтрашнего дня, и Сергей включил компьютер, чтобы войти в секретные сети спецслужб и выяснить, нет ли там данных на цыганского барона по имени Герасим и сведений об убийстве его младшего брата, будто бы организованном людьми Савинского. Но, несмотря на долгие поиски, ничего существенного найти не удалось.
В понедельник в 9 утра в кабинете Дорогина собрались сотрудники во главе с его заместителем Прохором Кузьмином Леонтьевым.
Бывший подполковник милиции о чем-то тихо переговаривался с Виктором Соколовым, которому было поручено собрать материалы на Герасима.
– Начнем, – произнес Дорогин. – Витя, что у тебя?
– Я мало что успел, – огорченно развел руками лучший «сыскарь» агентства. – За один день, да еще выходной… Короче говоря, Герасим – барон подмосковных цыган. Держит довольно крупный наркобизнес. В основном героин. Поставки из Афганистана. То есть все, как у других цыганских кланов России. Что касается брата – он действительно погиб в январе этого года.
– Обстоятельства гибели? – уточнил Дорогин.
– Его расстреляли.
– Как так «расстреляли»? – не понял Сергей.
– А вот так, поставили к стенке собственного дома и расстреляли. Для тех, кто это сделал, мораторий на смертную казнь не существует.
– Братец тоже наркотой занимался?
– Он был правой рукой Герасима. Собственно, на нем вся «фирма» и держалась: поставки, дилеры, в общем, техническое руководство.
– Кто его убрал? Ну хотя бы версии…
– Сергей Андреевич, – замялся Соколов, – вы же сами знаете…
Дорогин кивнул. О том, что Кан Савинский организовал массовый отстрел наркодельцов, вслух даже среди своих говорить было не принято.
– Проработал варианты, как к этому Герасиму подойти?
– Цыгане эти очень замкнуты, – сказал Виктор. – Правда, есть одна зацепка. У сына Герасима жена русская, можно разработать операцию.
– Можно… – Дорогин на минуту задумался. – Она машину водит?
– Вообще-то у них не принято, чтобы женщина за рулем сидела. Но, как ни странно, в этом случае для Зои (так ее зовут) сделали исключение. Сам вчера видел, как она на красной «хонде»
– У Герасима, как я помню, дом под Красногорском, – сказал Сергей. – Сын с ним живет?
– С ним, – утвердительно кивнул Соколов.
– Проработай вариант с ДТП. Чтобы эта… как ее… Зоя тебя сбила на своей машине. А дальше уж твое дело. Сможешь внедриться – отлично. Время терпит. Кана не воскресишь, а вот наказать этих гадов мы должны в любом случае. У кого есть что добавить?
– Разрешите? – как школьник на уроке, поднял руку Гриша Милорадович. – По вашему поручению мы установили наружное наблюдение за домом Герасима. У него вчера поздно ночью были гости. Крупный чин из администрации области. Некий Гусеницын Олег Витальевич. Теперь понятно, кто его «крышует».
– Отлично. Прохор Кузьмич, наведи об этом чиновнике справки.
Дорогин посмотрел на часы и спросил:
– Что у нас еще на повестке дня?
– К вопросу, как ни странно, о кладбищах, – сказал Леонтьев. – Обратился старик, эмигрант, когда-то известный поэт. Еще в 90-м году уехал во Францию. Жену найти не может. Точнее, могилу жены.
Дорогин присвистнул.
– Что-то в последнее время мне все чаще с могилами приходится дело иметь. А подробности?
– Да какие там подробности… Перед отъездом похоронил жену на Троице-Лыковском кладбище, как-то ему удалось, хоть оно и закрытое. Памятник поставил, все честь по чести. А приехал – на ее месте какой-то «браток» лежит.
– Откуда он знает, что «браток»?
– Портрет на памятнике. Он говорит, что с такой рожей даже в тюрьму не берут. Да и возраст – тридцать лет. Дед уверен, что его в разборке порешили, а раз у них с женой родственников не осталось, вот и снесли могилу-то.
– Понятно… Ну и что дед хочет?
– Он в суд собрался подавать. Вот и желает, чтобы мы всю подноготную вскрыли – кто могилу уничтожил, ну и так далее. Тем более он утверждает, что за могилой присмотр был – он договор с администрацией кладбища заключил.
– Хорошо, поручи это Гене Шлеменкову. Да, и вот еще что, – остановил Дорогин поднявшегося заместителя. – Подготовь мне, Прохор Кузьмич, сводку по московским кладбищам. Все, что раскопаешь. В первую очередь схемы, как зарабатывают на погостах и вообще на ритуальных услугах. Чует мое сердце, придется нам вплотную покойничками заняться. Точнее, теми, кто их хоронит.
Леонтьев кивнул и вышел из кабинета. Он привык доверять интуиции шефа.
Глава 5
Помощник Патриарха Московского и всея Руси епископ Иннокентий принял главного кладбищенского смотрителя Москвы во вторник, 24 июня. Почти три месяца, прошедшие со дня беседы Хвостова с заместителем мэра, Матвей Иванович потратил на знакомство с шестью десятками московских кладбищ, но успел побывать едва ли на половине столичных погостов. Убедившись, что человеку, только что пришедшему в систему ритуального обслуживания населения, с налету разобраться в тонкостях невозможно, он решил посоветоваться с теми, кто мог считаться в этом деле специалистом. Владыка Иннокентий как раз и отвечал в Московской епархии за состояние православных погребений и храмов, которые располагались на территории кладбищ.