Муаллим
Шрифт:
Максим поднялся на третий этаж, нашел глазами нужную дверь и вошел в аудиторию. Множество взглядов тут же уставились на него, а через секунду два десятка подростков дисциплинированно встали со своих стульев, чтобы поприветствовать учителя.
– Да сидите вы, – машинально ответил Максим, сделав жест рукой, затем прошел вдоль рядов парт и занял место за учительским столом. Большинство детей впервые видели директора и теперь изучающе смотрели на него. – Меня зовут Максим Игоревич Левин, я новый директор школы. Ваш преподаватель истории по некоторым причинам задерживается,
Ученики продолжали молча смотреть на мужчину.
«О чем с ними говорить-то?» – Максима вдруг охватила тревога. Он осознал, что совершенно забыл поинтересоваться у Марины темой урока. Конечно, мужчина мог легко заболтать детей, начать рассуждать об абстрактных вещах, бессмысленно занимая их время. Но поступать так Максим не стал, а вместо этого снова взял на вооружение мудрость и опыт своего друга Андрея. Любое притворство дети раскусили бы в два счета. Поэтому гораздо лучше было оставаться с ними честным.
– Кто-нибудь знает тему сегодняшнего классного часа? – прямо спросил Максим. – А то я вообще не в курсе.
По аудитории прошла небольшая волна смеха.
– Героизм и подвиг народа в Великой Отечественной войне, – как по бумажке тихо сказала сидевшая за первой партой крохотная девушка с фиолетовыми волосами.
– Война, значит? – Максим вдруг поднялся на ноги, обошел стол с противоположной стороны, небрежно уселся на столешницу и поглядел на класс. – Вопрос ко всем. Как вы думаете, что бы случилось, если бы русский народ проиграл в той войне?
В классе сделалось тихо.
– Начали бы пить немецкое пиво на семьдесят лет раньше, – раздался тихий голос откуда-то с задних рядов.
Неостроумная шутка, тем не менее, вызвала несколько смешков.
Максим тут же глазами отыскал отпустившего эти слова ученика. Им оказался крупный, коротко стриженный парень в толстовке с эмблемой одного из футбольных клубов города.
«Гляжу, ты тут самый умный, да?» – привычно собрался бросить Максим, но в последний момент успел сдержать грубость и сообразил, что здесь требовался иной подход.
– Тебя как зовут? – спросил Максим.
– Вася.
– Что ж, Вася, будь добр и разверни свою мысль.
– Ну… – парень неуверенно поднялся с места.
– Давай-давай, не очкуй, – в привычной легкомысленной манере приободрил его Максим, чем вызвал ещё несколько коротких усмешек. – За личное мнение я «парашу» ставить не буду.
Вася набрался храбрости и заговорил.
– Вообще, принято полагать, что нацисты собирались уничтожить чуть ли не всех русских людей. Но ведь у нас слишком большая территория, заводы, предприятия, да? Кто-то должен на них работать, добывать нефть, газ. И мне кажется, что немцы не стали бы уничтожать работоспособное население. А загнать всех людей в рабство тоже бы не получилось. К каждому ведь не приставишь охранника. Поэтому даже в случае победы им пришлось бы сотрудничать с нами и договариваться.
– То есть планы Гитлера по полному истреблению жителей Москвы и Ленинграда ты считаешь преувеличением?
– Историю ведь пишут победители, да? – пожал плечами юноша. – После войны советская пропаганда могла приписать
– Полагаешь, что зверства нацистского режима, документально подтвержденное уничтожение людей в концлагерях и миллионы других военных преступлений им приписала пропаганда победителей?
– Нет, – напор Максима вогнал молодого человека в смущение, и он явно растерялся. – Конечно же, ужасы войны – это всегда страшно и несправедливо. Но мы ведь не знаем наверняка, что бы было в том или ином случае. В конце концов, Гитлер мог умереть, а новые власти сменили бы политический курс. Ведь его же пытались убить даже немецкие офицеры во время войны.
«Будь к ним снисходителен», – в ушах Максима как будто снова раздались слова Андрея. Стоявший напротив директора школьник сильно заблуждался в своих суждениях. Но только ли сам юноша был виновен в собственном невежестве? Или же ответственность за неверные выводы и пробелы в его знаниях частично ложилась и на взрослых, недодавших подростку нужных сведений?
Максим уже намеревался разразиться длинной тирадой и объяснить ученику всю ошибочность его мнения, но осекся. Интуиция подсказала, что подобные наставления в тот момент были не нужны. Юноша просто покивал бы головой и промычал что-то в ответ, делая вид, будто всё понял – но на самом деле не понял бы ничего.
Чтобы добиться успеха, Максиму стоило донести мысль иным способом.
– В любом случае это всё случилось давным-давно, – снова раздался голос ученика. – С тех пор люди наверняка поумнели и подобной войны уже больше не произойдет. К счастью, человечество вынесло нужный урок.
– По-твоему, ныне царит мир во всём мире? – сверкнул глазами Максим.
– В целом, да, – развел руками Вася. – Есть мелкие стычки, типа войны в Сирии. Но это ведь уже совсем другое дело.
– Мелкие стычки, – задумчиво повторил Максим, затем вынул из кармана смартфон и быстро потыкал пальцами в экран, после чего снова поднял глаза и обвел взглядом детей. – У всех в телефонах установлен мессенджер «Баззап»?
В классе зазвучали перешептывания.
– У меня нет, – донеслось откуда-то с задних рядов.
– Тогда отбери у кого-нибудь телефон, – отрезал Максим и после очередного приступа смеха учеников добавил. – Шучу. Просто присоседься к кому-нибудь. В строке поиска найдите группу «Класс 1999 года», которую я только что создал.
– Почему 1999 года? – спросил сидевший за первой партой кучерявый толстячок в больших очках. – Сейчас же 2017-й.
– Фильм такой был, – ответил Максим. – Про школу. Посмотришь на досуге. Так, все нашли группу?
– Да, – хором подтвердило большинство учеников.
– Отлично. А теперь – внимание на экран.
Через несколько секунд телефоны в руках учеников одновременно пиликнули от нового сообщения. На дисплее высветилась фотография крохотной смуглой девочки лет двенадцати в белом платье с узором. По бокам, держа девочку за руки, стояли её родители.
– Знакомьтесь, это Дерья Шарипова, – сказал Максим. – Кстати, её имя переводится с персидского как «океан». Хорошая девчушка, отличница, играет на фортепиано.