Мудрец острова Саре
Шрифт:
— Победы! — кто-то крикнул в поддержку.
— Замолчи, дурак! — заорал другой и метнул в Ауреля горсть булыжников, которые отскочили, не причинив ему вреда. — Убирайся отсюда. Хочешь, чтоб на наши головы опять свалились инквизиторы?
При упоминании этого слова несколько граждан вышли из толпы и поспешили прочь, чтобы их не увидели рядом с бунтовщиком.
— Трибунал не сможет одолеть нас, если мы объединимся и будем убивать по судье за каждого колдуна! — возразил Аурель.
Атайя пробралась в первый ряд, Джейрен и Мэйзон — по бокам.
— Это новый подход к отпущению грехов? — бросила она Аурелю. — Устранять
Юноша сердито вгляделся в толпу.
— Кто это сказал?
— Я, — заявила Атайя, подняв руку. — И еще я считаю, что вы неправильно трактуете воззрения своей предводительницы. Она выступает против отпущения грехов, в этом вы правы, но она не одобрит убийства тех, кто нам противостоит. Кроме как в целях самозащиты.
Упрек заметно разозлил Ауреля.
— А что дает вам право мне перечить?
Юноша посмотрел на нее сверху вниз, как хозяин на непокорного слугу.
— О, у нее есть на то право, — сказал Джейрен, едва сдерживая улыбку. — Раз уж вы зоветесь ее последователем.
Бунтарь окаменел, и Атайя воспользовалась моментом, чтобы высказать свое мнение.
— Аурель, я верю, что у вас добрые намерения. Но я не считаю нужным на кого-либо нападать. Даже на людей Трибунала.
— Ваше высочество? — удивленно произнес он, словно не слышал последних слов.
Атайя слегка наклонила голову, чувствуя, что несколько человек сзади пятятся, не желая стоять рядом с пресловутой принцессой Кайта.
— Нам следует делать все возможное, чтобы избежать кровопролитий. Если мы пересечем эту черту, то будем не лучше их самих.
Ее осторожно дернули за рукав. Повернувшись, она увидела толстощекого мужчину в дорогой накидке, отделанной мехом.
— Моя госпожа, разве не наивно так полагать? — спросил он, в блеклых глазах сверкнуло искреннее любопытство. — Вы хотите, чтобы ваш народ сидел сложа руки и просто дожидался ареста.
— Я хочу, чтобы лорнгельды обучали магии себе подобных, — сказала Атайя и протерла глаза, почувствовав притупленную боль. — Я не намерена вести кровавую войну против церкви. Священники Кайта могут проповедовать что им угодно; пусть говорят, что лорнгельды — дети дьявола, если они в это верят. Но мы имеем право не верить им и привлечь на нашу сторону других.
— Но так мы ничего не добьемся! — возразил с высокой бочки бунтарь.
— Мы добьемся всего, Аурель, — покачала головой Атайя. — Может, не так быстро, как тебе хочется, но, несомненно, в итоге победа будет за нами.
— Это трусливо, — запротестовал он, но уже с меньшей уверенностью.
— Это справедливо, — ответила принцесса. — Магия выделяет нас среди других, но не дает нам права на обладание истиной.
Атайя спорила с учеником Мэйзона еще несколько минут, завоевывая все большее расположение собравшихся, которые стекались поближе, чтобы лучше слышать. Сделав паузу, она услышала отдаленный грохот, который становился более отчетливым и переходил в топот копыт. Сердце учащенно забилось. Женщина рядом тоже опознала зловещий стук и с пронзительным криком кинулась в ближайший проулок.
— Боюсь, весть о нашем присутствии дошла до Трибунала, — сказал Мэйзон, помрачнев. — Идемте, такое уже случалось. Я знаю безопасное место.
Атайя повернулась к мужчине в плаще, который до сих пор держал ее рукав.
— Извините, сир, но нам пора.
— Минутку, пожалуйста, — взмолился
Лошадиный топот стал громче и достиг опасного предела: на площади появились полдюжины мужчин, изо всех сил хлеща вороных коней. На головах монахов были выбриты тонзуры. На ветру развевались черные накидки с красным гербом в форме потира — символа ордена Святого Адриэля. Сердца людей вмиг сковал страх, словно всадники поднялись из ада. Горожане бросились врассыпную, застонав, будто проклятые души. Быть замеченным в присутствии колдуна — величайший грех.
— Подойдите ближе! — выкрикнул Аурель сквозь удары копыт. — Я защищу вас!
Где-то раздался щелчок, и над головой Атайи просвистела стрела. Она была пущена в бунтаря, который победно улыбался, простирая руки, словно для объятий.
— Salvum fac sub aspide! — воскликнул он, создав щит.
Стрелы бились в мерцающую воздушную стену и рассыпались в пепел.
— Прекрати, дурень! — скомандовал Мэйзон, схватил полу голубого плаща и стащил Ауреля с бочки. — Не искушай их. Нам нужны учителя, а не великомученики!
Толпа унесла Де Пьера далеко от Атайи с Джейреном. Принцесса приникла к земле, не в силах следовать за ним. Ей никогда не доводилось видеть столь беспорядочной стрельбы. Судьи не могли допустить, чтоб на их пути мешались простые крестьяне. Черные всадники скакали сквозь толпу, вооруженные луком и мечом, безжалостно давя неудачников, которые умудрялись попасть им под копыта, будь то стар иль млад, не щадя ни женщин, ни детей. Принцесса слышала, как хрустят раздробленные кости, как подковы втирают их в булыжники. Яркие фонтаны крови били от мечей священников — ставленников Бога, как с ужасом думала Атайя, — которые пробирались сквозь живую плоть, будто сквозь кустарник, ругаясь на тех, кто не успевал уступить им дорогу.
В ее душу закралась мысль, что Аурель, видимо, прав… Такие люди смогут понять только силу и ответную резню.
— Быстрей, Атайя! — тащил ее Джейрен, однако толстощекий мужчина еще упорней сжал ее руку.
Его взгляд резко изменился, вместо любопытства он стал излучать злобу, словно перед ним чума, которую нужно искоренить, червоточина, которую следует вырезать.
Предчувствуя несчастье, Джейрен замахнулся на него, но в этот момент негодяй скинул плащ, обнажив черную накидку с ярко-красным потиром. Он засунул руку в кожаный кисет на поясе и достал драгоценную курильницу, протянув ее к солнцу. Свет засверкал в рубинах, изумрудах… и в корбале на основании.
— Вам никуда не деться, — сказал он, размахивая курильницей перед глазами колдунов, насмехаясь над ними. — Пусть ваша магия вам поможет.
Камень был не таким уж большим, но полностью парализовывал. Притупленная боль (только теперь Атайя поняла, что она была предупреждением) превратилась в уколы раскаленных игл. У нее подкосились ноги. Остатки сознания говорили, что все логично: чем могущественней маг, тем больше страданий причиняет ему корбал, а ее сила возросла после блокировки. Неудивительно, что она почувствовала кристалл еще внутри кисета! Однако от открытия легче не становилось. Джейрен тоже страдал, но не в такой степени. Он держался на ногах, хотя и пошатывался, даже бросился на судью, пытаясь воткнуть пальцы ему в глаза, чтобы тот выпустил Атайю, однако камень делал свое дело, отнимая у него силы.