Мудрец. Сталкер. Разведчик
Шрифт:
О том, как Белый появился в Зоне, я тебе как-нибудь потом расскажу. А вот как он меня-то вытащил – это целый роман.
Когда власть принялась вытирать о науку ноги, я понял, что в родном НИИ делать мне больше нечего. За бугор уезжать показалось мне делом недостойным, да и возраст уже был не тот, чтобы всё с нуля начинать. Вот сынок мой, тот укатил в Штаты, торгует сейчас недвижимостью. Романтика! Всю жизнь мечтал!
А я, стало быть, так и остался советским человеком. В лучшем, заметь, смысле этого слова. Между «совком» и «советским человеком»
Да отсохнет моя правая рука, если забуду тебя, Империя.
Решил я продать свою хатку на Охте и переехать куда-нибудь на юг, в тот же Крым. Но там такая история вышла… Короче, остался я и без денег, и без крова, и ещё слава богу, что не убили меня эти чёрные риэлторы. Бомжевал натурально и, вероятно, сдох бы под забором, если бы не встретил одного знакомца. Он-то и подсказал мне завербоваться на Янтарь.
На Янтаре учёных и без меня хватало, так что взяли без пяти минут доктора наук простым лаборантом с испытательным сроком.
Но не задержался я на Янтаре, хотя с Зоной познакомился основательно. Там, в научном центре, всё как положено: интриги, доносы, подсиживания, охота за грантами. Даром что вокруг Зона с её ужасными чудесами. А ты думал, что в мире науки понедельник по-прежнему начинается в субботу? Хрен-то.
В одном рейде проводником у нас был Мыло. Когда мы с ним единственные в живых остались, он и говорит – да не возвращайся ты туда, нечего тебе там делать. Совпали мы характерами, понимаешь. Противоположности сошлись. Казалось бы – что общего у физика с колхозником? А много чего нашлось. Та же Империя…
Тут как раз и Большой появился со своими реформами. Жить стало немного полегче.
О своём боевом пути много распространяться не буду, в другой раз поведаю. Короче, после встречи с одним пугливым солдатиком на Периметре остался мой связчик без ног. Он один ходил в Предзонье, без меня. А тот солдатик его и подстрелил. Но нашёлся хороший человек, не прошёл мимо…
Мыло лежит в больничке, а сталкер Пилюлькин говорит, что надо его в Германию отправлять, чтобы спасти конечности. Денег надо. У Мыла сбережения хорошие есть, у меня кое-что. Но всё равно не хватает. Куда сталкеру податься?
Подался я, естественно, к Большому. Так и так, выручай, отец родной… Бар «Хардчо» тогда ещё не фунциклировал, один голый модуль стоял внутри развалин. Вот там мы и толковали, сидя на ящиках с оборудованием.
– Лады, – говорит Большой. – Только и ты меня, Марк Давидыч, выручи.
– Чем могу, – говорю. А сам уже чувствую, что назревает какая-то неприятность…
Так и есть!
– Своди в Зону троих клиентов, – говорит Большой.
А мне проводником ходить – азохен вэй! Не люблю! Не могу смотреть, как из людей в трудную минуту всё дерьмо лезет. Не хочу за других отвечать. За себя бы ответить!
Так ему и сказал.
– Понимаешь, – говорит Большой, – это очень нужные клиенты.
– Ну так проводники-то
– Ты английский знаешь, – говорит Большой. – Говорить с людьми умеешь. Ты в самый раз будешь…
– Нет, – говорю. – Лучше я с Мастдаем и Паганелем пойду на хутор Глиничи – им учёные заказали добыть живого снорка. Кстати, Юкка-Пекка английский знает, а молодёжь наша так вообще поголовно…
– Давидыч, – говорит Большой. – Я не всем доверять могу, а тебе с дорогой душой. Велика Зона, а отступать некуда. На тебя вся надежда. Видишь ли, возникли у меня определённые финансовые трудности…
– Это у тебя-то? – говорю. – Ага. Кризис на обеденном столе олигарха: икринка за икринкой гоняется с дубинкой…
– А вот влетел… – вздыхает Большой. – Попался, как пацан. Развели меня на всю катушку.
– Знакомое дело, – говорю. – И?
– А этот Макомбер может меня выручить…
А я вижу, что Большой только что не плачет. И понимаю, что дело вполне серьёзное.
– Чего ему надо, твоему Макомберу?
– К Монолиту ему надо, – отвечает Большой как-то смущённо. И глаза свои восточные отводит.
И тут я заржал.
Потому что к Монолиту ходить – что Семецкого страховать.
К Монолиту многие хотят выйти, даже умные люди среди них попадаются. Легенда об Исполнителе Желаний весьма популярна на Материке. Вот люди в Зону и лезут. Но редкая птица долетит до середины пути к Монолиту. Практически никакая.
Поэтому сталкеры, вызвавшиеся провести клиента в указанное место, ведут его, куда хотят, лишь бы напугался работодатель покрепче – так, чтобы о цели своей забыл и мечтал лишь об одном: поскорее ноги унести из Зоны. Обычно такая тактика себя оправдывает, а возвращать аванс у нас не принято.
– Ладно, – говорю. – Повожу я их вокруг Свалки, пока в штаны не накладут…
Большой снова вздыхает:
– Не проханже. Очень уж хорошо клиент подготовился. На шармачка не выйдет, кино ему не прогонишь. Карта у него добрая – сразу поймёт, что кидают его…
– Так что, – говорю, – мне взаправду его к Монолиту вести? Туда, куда я и сам-то сроду не пойду?
– Выходит, что так, – говорит Большой. И даже как-то сникает. Или сдувается.
– Аблязизыч, – говорю (а Большой очень не любит, когда его так навеличивают), – это же заведомо проигранное дело. Сложат там твои клиенты дурные головы и меня, любимого, прихватят… Ты уж сам их туда веди.
– Если я до Монолита смогу дойти, – возражает Большой, – то зачем мне клиенты?
– Верно, – говорю. – Встанешь на колени, и – дай миллион, дай миллион!
– Если бы один миллион, – говорит Большой. – Без помощи этого Макомбера вся наша лавочка накроется. Снова в Зоне начнётся жизнь по Дарвину: кто смел, тот и съел… Не себя жалко – дело жалею…
– Ну так пошли вместе, – говорю. – Не дойдём, так хоть пыль с ушей стряхнёшь…
Большой совсем скукожился.
– Отвык я от Зоны. Чуйка не та уже, да и форма…