Мудрость и величие. Часть 1
Шрифт:
Краем взгляда я с удивлением и облегчением замечаю, что он одет не в мантию, а в привычные штаны и рубаху. Неужели Суртаз сумел как-то ему помочь?.. То-то тетушка Сади теперь всячески меня обхаживает.
– Не исключено, – уклончиво отвечаю я.
– Вам не нравится? – художник наконец-то решается подать голос.
– Ну почему же… – мы с Мэбом отвечаем практически одновременно, но новоявленный маг воды тут же перехватывает инициативу и первым задает вопрос: – А что это за веник?
– Это… набросок букета. Госпожа пожелала, чтобы в нем были ромашка и
Да, я действительно этого пожелала. Когда художник спросил о моих священных атрибутах, идея сохранить в своем портрете память о той вылазке в Нижние Топцы показалась мне удачной. Да и если уж искать в этом пучке трав символизм, то пусть в ромашке будет зашифрована моя простота, а в бессмертнике… Конечно же, бессмертие. Оставшееся при мне, когда Альд своего лишился.
– Я просто обозначил его место и собирался дорисовать позже, а сейчас сосредоточился на изображении госпожи.
– Заметно, – с загадочной ухмылкой отвечает Мэб. – Ее ты действительно изобразил… достоверно.
Ага. С трещиной на левой глазнице и отсутствующими передними зубами. Очаровательно. Но волосы, которых на самом деле у меня уже давно нет, получились действительно красиво. Тетушка Сади обзавидуется.
Я опускаю взгляд в левый нижний угол и щелкаю челюстью от неожиданности.
– Что это за нож?
Если минуту назад мне казалось, что сильнее побледнеть художник уже просто не сможет, то теперь я понимаю, что ошиблась.
– Вы же… сами просили его нарисовать, – робко лепечет он.
– Я просила нарисовать обычный маленький нож с костяной рукояткой. А это что такое?
Второй заказанный мной символ – изображение ножа, в память о сломавшемся в ночь гибели Альда и Ашиана. И очертания того, что я вижу на полотне – изящный кинжал с крестовиной – совершенно на него не похожи.
– Простите меня, госпожа, – вот теперь художника определенно трясет, – но описанный вами вариант не смотрелся бы на таком портрете, поэтому я…
Усилием воли я подавляю вспышку гнева, уже не вслушиваясь в сбивчивый лепет оправдывающегося творца. Загадочно-задумчивая улыбка на лице Мэба неплохо помогает мне отвлечься.
– На то это и икона… – задумчиво говорит он, и художник замолкает, с надеждой глядя на своего неожиданного защитника. – Думаю, тетушке понравится.
– Наверное, – отстраненно отвечаю я.
– Ты уже свободна? – Мэб переводит взгляд на меня.
– Похоже на то.
– Отлично.
Маг воды неожиданно подхватывает меня под локоть. Увлекаемая им к выходу, я вижу, как художник облегченно вздыхает и возвращается к полотну.
Действительно, с чего вдруг этот портрет должен полностью соответствовать моим требованиям и во всем нравиться? Суртаза, например, и так изображают все, кому не лень – самым разным мастерством и, как следствие, результатом. И ничего, даже живы еще. Ну, если сами не умерли.
Тем временем Мэб уже переступает порог, продолжая тянуть меня за собой. Такая его напористость вызывает у меня смутную тревогу. Неужели что-то случилось?
– Все в порядке? – тихо спрашиваю я.
– Не совсем, – ровно
Дальнейшие слова Мэба тонут в оглушающем звуке, внезапно заполнившем мой разум и лишившим возможности воспринимать, слышать, ощущать. Будто в моей голове внезапно разбился огромный кусок стекла, и теперь его осколки медленно осыпаются на металлический пол с мелодичным, но очень громким звоном.
Когда этот звук стихает, я обнаруживаю себя на полу. Мэб, поджав и скрестив ноги, сидит рядом. Вокруг суетятся слуги. Они явно переговариваются, но я ничего не слышу.
– Что случилось? – в моем разуме раздается голос сидящего рядом со мной мага. Я чувствую его сдержанную тревогу и… что-то вроде смущения, что ли. Причем вторая эмоция быстро исчезла без следа.
Меня настигает ошарашивающее осознание, насколько Мэб всего за несколько дней сумел подняться над возможностями себя прежнего. В прошлом он болезненно переносил мыслесвязь, а тут сам связался со мной. Первым. Мне становится стыдно от мысли о том, какая же я, по сравнению с ним, все-таки ленивая и бестолковая. Заставить себя сосредоточиться на происходящем вокруг из-за этого оказывается непросто.
– Шиз, ты меня слышишь? – теперь голос Мэба теперь звучит гораздо встревоженнее.
– Слышу.
– Что случилось?
– Понятия не имею. Как это выглядело?
– Ты упала и…
И тут в мой разум вторгается другой собеседник. Голос, который я не слышала уже три дня.
– Где ты?
– В особняке рода Суар.
Вряд ли меня успели перенести куда-то в другое место.
– Немедленно возвращайся в мой дом и спускайся в подвал. Свяжись со мной, когда будешь на месте.
– Что-то случилось?
– Да.
Суртаз прерывает мыслесвязь, а я запоздало корю себя за слишком уж расплывчатый вопрос. С другой стороны, теперь у меня есть задание, так что надо брать себя в руки и пошевеливаться.
Все это время Мэб неподвижно сидит рядом и внимательно на меня смотрит.
– А это что было? – в его ментальном голосе мне слышатся ехидные нотки.
– Суртаз.
Я наконец-то слышу звуки – пока что приглушенные. Видимо, перегрузка – или что это было такое звенящее – деактивировала чары слуха, и теперь они постепенно восстанавливаются. Может, я теперь и говорить смогу? Пожалуй, проверю.
– Мне нужно возвращаться… в дом Суртаза.
Помрачнев, Мэб кивает. Это неожиданно, ведь я уже успела подзабыть, что слух у него достаточно тонкий, чтобы услышать мой шелестящий шепот.