Мудрость йоги

Вивекананда Свами

Целое человеческого существа было в зародышевой протоплазме, которая мало-помалу развертывалась; целое же настоящей Вселенной было когда-то свернутым в космической тонкой Вселенной. Все присутствует в своей собственной причине, в своей более тонкой форме. Поэтому теория эволюции, или постепенного развертывания этих проявлений во все более и более плотные формы, совершенно верна, только всякой эволюции предшествует инволюция. Так, маленькая клетка, из которой потом развернется большой человек, уже теперь – свернутый большой человек, и из нее он проявится и развернется в эту большую форму. Если эволюционисты признают это, то нам не о чем будет спорить с ними, так как дальше мы увидим, что, приняв это положение, они, вместо того чтобы разрушать религию, станут ее преданными защитниками. Итак, ничто не создано в том смысле, что оно произошло из ничего. Все существовало в течение всей вечности и будет вечно существовать. Но процесс этого существования имеет форму чередующихся волн, представляя собой то возвращение к более тонким формам, то проявление в плотных. Так инволюция и эволюция во всей природе постоянно сменяют друг друга. Целое Вселенной, прежде чем проявиться, было свернутым, а теперь развертывается во всевозможные формы, чтобы опять затем свернуться. Возьмем, например, жизнь маленького растения. Единство ему дают две вещи: рост, или развитие, и увядание, или смерть. Эти объединяющие причины и составляют жизнь растения. Рассматривая жизнь в настоящее время как одно звено в цепи эволюции, мы можем считать всю серию звеньев, начиная с протоплазмы и кончая наиболее совершенным человеком, одной жизнью. Здесь человек представляет одно звено, а, как говорят эволюционисты, разные формы обезьян, четвероногих, затем низших животных и растений – другие звенья. Возвращаясь к самым маленьким частицам, с которых начинается эволюция жизни, и принимая всю серию за одну жизнь, приложим к ней только что открытый нами закон – что каждая эволюция предполагает инволюцию чего-то, существовавшего раньше. Мы найдем при этом, что вся серия, начиная с самых

низших и кончая самыми высшими, до совершенного человека, должна быть инволюцией чего-то другого. Тут возможен вопрос – инволюцией чего? Что здесь инволюционировало? Эволюционист скажет вам, что, конечно, не Бог, что идея о Боге ложна. На вопрос: «Почему?» – он ответит: «Потому что, хотя вы утверждаете, будто разум уже присутствовал при создании Вселенной, мы каждый день видим, что разум в процессе эволюции появляется значительно позже. Он есть у человека и у высших животных, которых мы считаем разумными; но мир существовал миллионы лет, прежде чем эти существа появились». Не пугайтесь того, что они говорят, но примените открытый нами закон. Дерево выходит из семени и возвращается в семя, земля образуется из своей причины и оканчивается той же причиной, и это происходит со всеми вещами; начало и конец всего всегда одни и те же. Что же представляет собой конец всей нашей серии? Мы знаем, что если мы можем найти начало, то можем найти и конец и, обратно, найдя конец, найдем и начало. Итак, возьмем всю эволюционирующую серию, от протоплазмы на одном конце и до совершенного человека – на другом, и будем на нее смотреть как на одну вещь. На конце серии мы видим совершенного человека. Вначале он, очевидно, был тем же самым. Протоплазма, таким образом, представляла инволюцию самой высшей разумности; другого заключения сделать нельзя. Но эта свернувшаяся разумность есть то, что постепенно затем развертывается, пока не станет появляться в самом совершенном человеке. Это может быть доказано с математической точностью. Действительно, если закон сохранения энергии верен, вы не можете извлечь из машины ничего, чего раньше не вложили в нее. Работа, которую вы получаете от паровой машины, совершенно точно равна энергии, вложенной вами в машину в форме воды и угля, – ни на волос больше, ни на йоту меньше. Работа, которую я произвожу теперь, представляет собой совершенно точно ту силу, которую я вложил в себя в форме воздуха, пищи и других компонентов. К имеющимся в природе материи и силе не может быть приложено и от них не может быть отнято ни малейшей частицы, ни одного пудо-фунта. Раз это так, то откуда взялся разум совершенного человека, если его не было в протоплазме? Если его там не было, то он должен был появиться вдруг, получиться из ничего, что, конечно, абсурд. Отсюда необходимо следует, что как все другие существа кончают тем, чем начали, и только одно время инволюционируют, а другое эволюционируют, точно так же и совершенный, свободный человек, человек-Бог, ставший выше законов и всего в природе, не имеющий более нужды проходить через цепь последовательных рождений и смерти, – «человек-Христос», как его называют христиане, «человек-Будда» буддистов и «Свободный», по выражению Йоги, – развившись из клетки протоплазмы и составляя конец эволюционирующей серии, несомненно, находился свернутым в той же клетке протоплазмы.

Вернемся теперь ко Вселенной. Что, по нашему мнению, должно быть ее концом? Она развилась из Разума, и последнее, чем закончится ее эволюция, будет тот же Разум. Эволюционисты считают разум последним звеном в порядке создания, а значит, он должен быть и первым звеном, т. е. его причиной. Таким образом, последняя из теорий о Вселенной подтверждает древнюю теорию намеренности ее создания, разумного приспособления всех ее элементов. Мы расходимся во мнениях с современными материалистами только в том, что, признавая разум последним продуктом в порядке создания или эволюции, вместе с тем утверждаем, что если он последний, то должен быть также и первым. Материалист скажет: «Прекрасно, но ведь прежде чем появился человек и какое бы то ни было разумное существо, прошли миллионы лет, и в это время не было разума». На это мы ответим: тогда не было проявленного разума, но разум непроявленный существовал, и так как конец создания есть разум, проявляющийся в совершенном человеке, то и началом творения должен был быть тот же разум. Вначале он был свернутым, а в конце развернулся. Сумма его, действующая в настоящее время во Вселенной, должна быть равна сумме разума, находившегося в свернутом состоянии в непроявленной Вселенной. Этот всемирный Космический Разум и есть то, что мы называем Богом. Называйте его какими хотите именами, но это не ослабит верности положения, что началом всего был этот бесконечный Космический Разум. Существуя вначале в своих тонких формах, он стал потом тем самым разумом, который теперь действует и развивается, пока не проявится в виде совершенного человека, «человека-Христа», «человека-Будды», и затем опять вернется назад, к своему первоисточнику. Вот почему все писания говорят: «В Нем мы живем, движемся и существуем». Вот почему все они проповедуют, что мы пришли от Бога и идем к Богу. Не смущайтесь философскими терминами; если слова пугают вас, вы не годитесь быть философами. Итак, Космический Разум есть то, что теологи называют Богом.

Меня часто спрашивали: «Зачем вы употребляете это устаревшее слово – Бог?» Потому что оно самое лучшее слово, какое только можно было придумать. Все страстные желания, все радости и надежды человечества сконцентрированы в этом слове. Его невозможно и не следует изменять. Великие святые, гигантские души, установившие это слово, знали его сущность и вполне понимали его значение. Но когда это слово проникло в общество и его стали употреблять невежественные люди, оно утратило все свое величие. Слово «Бог» перешло к нам из незапамятных времен, и с ним связано все великое и святое, все, что обозначается словами «всемирный разум». Думаете ли вы, что мы должны его оставить, потому что несколько глупцов говорят, что оно неправильно? Придут другие и скажут: «Используйте термин, который я придумал», другие предложат свои варианты. И если мы будем слушать их всех, не будет конца придумыванию глупых названий. Пользуйтесь старыми словами, но пользуйтесь ими разумно, очищая свой ум от суеверий и давая себе ясный отчет в том, что под этими словами и древними выражениями понимается. Если вы усвоили то, что понимается под силой закона ассоциации, вы должны знать, что с этими словами связано бесконечное число величественных идей огромной силы, что они употреблялись миллионами человеческих душ и что миллионы людей почитали эти слова и называли ими все самое высокое и лучшее, все разумное и достойное любви, все, что есть великого и высокого в человеческой природе. Таким образом, они пришли к нам, наполненные силой всех этих ассоциаций, и не могут быть отброшены. Если бы я пытался убедить вас, только утверждая, что Бог создал Вселенную, это не имело бы смысла и ни к чему не привело бы, но мы пришли к Нему, к Древнему Одному, путем долгих усилий. Мы нашли, что сущность космической энергии, известной как материя, мысль, сила, разум, или называйте ее как хотите, есть только проявление Космического Разума, или, как мы будем называть его, Всевышнего Господа. Все, что вы видите, чувствуете или слышите, все, что есть во Вселенной, все это Его создание, или, выражаясь несколько правильнее, Его проявление, а еще точнее – Сам Бог. Это Он, что светит как солнце и звезды; Он – наша мать-земля, Он – океан. Он приходит в благотворных дождях; Он – воздух, которым мы дышим, и Он – то, что действует как сила нашего тела. Он – речь и тот, который говорит. Он – человек объясняющий и Он же – слушающая аудитория. Он – платформа, на которой я стою. Он – свет, дающий мне возможность видеть ваши лица, Он – все. Он – материал и творческая причина этой Вселенной, и Он – то, что, свернутое вначале в самой маленькой клетке, развивается и является на другом конце (эволюции) как Бог. Он нисходит и становится самым низшим атомом, а затем, медленно обнаруживая свою истинную природу, является самим собой. В этом тайна Вселенной. «Ты – человек, Ты – женщина, Ты – сильный мужчина, гордый своей юностью, Ты – старик, ковыляющий на своих костылях. Ты – во всем. О Господи! Ты – все!». [8] В этом единственное разрешение тайны Космоса, могущее удовлетворить человеческий разум. Одним словом, мы рождены в Нем, в Нем живем и в Него, наконец, возвратимся.

8

«Шветашвара Упанишада» (IV–3).

Микрокосм

Человеческий ум имеет естественную склонность познавать; он постоянно стремится, так сказать, выйти за пределы тела и войти в соприкосновение с предметами познания посредством органов чувств. Чувства эти устремляются на внешние предметы: глаз смотрит на них, слух слушает, осязание ощущает. Поэтому и самые ранние вопросы, на которые человек требовал ответа, касались внешнего мира. Он искал разрешения тайн неба, звезд, земли, рек, гор, океана; и во всех древних религиях мы находим следы того, как человеческий ум, сначала ощупью, составлял представления об окружающем его. У него были боги неба, облаков, дождя, рек; все внешнее, что мы называем теперь явлениями и силами природы, олицетворялось им в богах или посланниках неба. По мере того, как вопросы углублялись, внешние явления перестали удовлетворять человеческий ум, его энергия направилась внутрь, и вопросы коснулись наконец души человека. От макрокосма она отразилась внутрь, к микрокосму; от внешнего мира – в мир внутренний. От анализа внешней природы человек перешел к анализу своего собственного Я и внутренней сущности всего мира. Это могло произойти только с наступлением высшего состояния цивилизации, более глубокого понимания природы и более высокой степени умственного развития.

Предметом нашей беседы будет внутренний мир человека.

Сколько миллионов раз и в скольких странах возбуждался этот вопрос! Короли и ученые, богатые и бедные, святые и грешники, все время от

времени спрашивали: есть ли в мимолетной человеческой жизни что-нибудь постоянное, не уничтожающееся? Нет ли в человеке чего-нибудь продолжающего жить после того, как его внешняя форма, тело, превратится в горсть праха? Нет ли чего-нибудь, переживающего огонь, который сжигает тело? И если есть что-нибудь, какова его судьба, откуда оно приходит и куда уходит? Эти вопросы постоянно поднимались, и пока человеческий ум будет мыслить, до тех пор они будут снова и снова повторяться. И это не потому, что на них не было дано ответов; напротив, ответы давались во все времена, и чем дальше, тем все основательнее становились. В сущности, ответ был дан еще тысячи лет назад, а после этого он только повторялся и выражался более понятно для нашего разума. Поэтому мне остается только повторить тот же ответ, и я не имею ни малейшей претензии пролить на этот всеобъемлющий вопрос какой-либо новый свет. Я пытаюсь только изложить вам на современном языке мысли древних об этой старой истине, передать в простой форме идеи философов, выразить мысли ангелов и Бога так, чтобы они могли быть поняты ограниченным человеческим умом. Дальше мы увидим, что эта задача выполнима, так как Божественное Существо, от Которого исходили эти идеи, присутствует в человеке, а Существо, создавшее мысли, конечно, поймет их и после своего проявления в человеке.

Вот я смотрю на вас. Как много нужно, чтобы я мог вас видеть. Во-первых, глаза. Если во всех прочих отношениях моя организация совершенна, но у меня нет глаз, я не буду в состоянии видеть вас. Таким образом, первая необходимая вещь – обладание глазами. Но глаз недостаточно, если за ними нет действительного органа зрения, так как глаза не органы, они Только орудия зрения, орган же позади них, это нервный центр в мозгу. Если этот центр поврежден, человек может иметь пару самых превосходных глаз и все же ничего не будет видеть. Итак, вторая необходимая вещь – нервный центр, действительный орган зрения. То же следует сказать и о всех прочих наших чувствах. Внешнее ухо – только орудие, приносящее внутрь звуковые колебания; оно должно принести их к центру, или органу слуха. Но и этого недостаточно. Бывает иногда, что вы сидите, внимательно читая книгу, и в это время часы бьют двенадцать, а вы и не слышите боя. Здесь налицо и звук, и ухо, и орган слуха; колебания воздуха достигли вашего уха, и ухо передало их нервному центру, но вы все-таки не слышите. Чего же недостает? Не достает третьего условия – присутствия ума. Итак, первая необходимая вещь – внешний инструмент, вторая – передача ощущения инструментом органу и затем – соединение органа с умом. Если ум не соединен с органом, внешнее орудие и орган могут получить ощущение, но мы не будем сознавать этого. Ум в свою очередь также только орудие; он должен принести ощущение еще дальше и передать его интеллекту, чтобы тот определил, что ему принесено. Но и этого еще недостаточно. Интеллект должен перенести ощущение дальше и представить его со своим определением тому, что управляет телом, – человеческой душе, царю, сидящему на троне, от которого затем исходит приказание: «Делай это» или «Не делай этого». Приказание идет в обратной последовательности – к интеллекту, уму, органам и внешним орудиям. Это и составит полное восприятие.

Орудия находятся во внешнем, плотном теле; но ум и интеллект – вне его. Они составляют то, что в индийской философии называется тонким, а в христианской теологии духовным телом человека. Они гораздо тоньше, чем плотное тело, но еще не душа, которая выше их. Внешнее тело по прошествии нескольких лет погибает; всякая ничтожная причина может повредить и разрушить его. Тонкое тело не так легко разрушимо, но и оно то ослабевает, то бывает сильнее. Мы видим, что когда тело сильно, и ум становится ясным; у стариков его сила иногда слабеет. Некоторые лекарства, медицинские средства и всякие внешние воздействия влияют на него, и вообще ум отвечает контрреакцией на внешний мир. Как тело то прогрессирует, то приходит в упадок, совершенно так же и у ума бывают периоды силы и слабости. Поэтому ум – не душа, так как душа – нечто нетленное и не может испытывать ни ослабления, ни разрушения. Но откуда мы знаем все это? Как можем мы знать, что есть что-то даже за нашим умом? Знание само светит, само познает себя и, представляя собой ядро и основание интеллекта, не может принадлежать тонкой и мертвой материи. Никогда еще не существовало такой материи, которая в своей сущности заключала бы интеллект. Никакая темная или мертвая материя не может познавать себя. Всякую материю освещает разум. Этот зал существует только благодаря разуму, создавшему его. Тело не может светить собственным светом; если бы оно было таким, то таким оставалось бы и в мертвом человеке. Ни ум, ни духовное тело не имеют собственного света – в них нет сущности разума. То, что способно светить собственным светом, не может уничтожиться. Заимствованный свет может приходить и исчезать, но то, что само является светом, неизменно. Но может ли что-нибудь вызвать, уничтожить или сколько-нибудь ослабить светимость того, что само является светом? Мы видим, что луна темнеет и опять становится светлой, и знаем, что она светится только заимствованным светом солнца. Если кусок железа положить в огонь, то он накалится и начнет испускать свет, но этот свет слабеет и исчезает, потому что он заимствован. Уменьшение возможно только для того света, который заимствован, а не составляет своей собственной сущности. Мы видим, таким образом, что тело, внешний человек, не имеет света в своей сущности; оно не обладает светимостью, не может познавать самого себя. То же самое и ум. Из чего это следует? Из того, что ум слабеет, дряхлеет, бывает силен в одно время и слаб в другое; из того, что все может влиять на него. Свет, которым светит ум, не принадлежит ему. Но кому же он принадлежит? Тому, в ком он не заимствован и не отражен, но чью сущность он составляет. Будучи сущностью некоего существа, этот свег не может угасать или изменяться в силе. Он принадлежит душе, которая сама свег. Душа не знает, но сама – знание, не существует, но сама – существование, не счастлива, но сама – счастье. То, что счастливо, заимствовало это счастье; в нем это качество лишь отражается. То, что имеет знание, получило это знание; это свет заимствованный. То, что имеет относительное существование, не существует само по себе, но отражает существование чего-то другого. Везде, где есть различие между веществом и качеством, качество только отражено в веществе. Но душа не имеет ни Знания, ни Существования, ни Блаженства как своих свойств – все это ее сущность.

Но нас опять могут спросить: «На каком основании мы берем на себя смелость утверждать все это? Почему считаем, что душа есть знание, блаженство, существование или что она в своей сущности самосветящаяся? Почему нельзя сказать, что ее светимость – результат заимствованного света, подобный светимости тела, заимствованной от ума?» Мы видели, что, пока присутствует ум, тело светится; но как только ум покидает его, светимость тела исчезает. Если ум уходит от моих глаз, я могу смотреть и ничего не увижу; если он уйдет от моих ушей, вы можете говорить сколько угодно, а я не услышу ни одного слова, и то же будет со всеми другими чувствами. Таким образом, мы видим, что светимость тела – не его собственная, но заимствованная от ума. То же справедливо и относительно светимости ума. Все из внешнего мира влияет на него; малейшее воздействие, ничтожное повреждение мозга изменяет его. Светимость ума не может быть его собственной, так как мы видим во всей Вселенной, что то, что составляет сущность, никогда не изменяется. Но почему не сказать, что светимость души, ее блаженство и знание также заимствованы? Потому что тогда не будет конца подобным вопросам. В самом деле, от кого может душа заимствовать свет? Если мы скажем, что от какой-нибудь другой души, то тот же вопрос может быть повторен опять, относительно этой второй души, и так далее до бесконечности. Мы должны будем остановиться наконец на чем-то, у чего свет незаимствованный, и логичнее всего остановиться на первом звене, где мы нашли светимость, и не идти дальше.

Таким образом, мы видим, что человеческое существо составлено: во-первых, из внешней оболочки, тела; во-вторых, из тонкого тела, состоящего из ума и интеллекта, ощущений и сознания, и, в-третьих из скрытого за ними истинного Я человека. Мы видим также, что все качества и способности плотного тела заимствованы от ума, а качества и способности тонкого тела, или ума, – от души.

Относительно души, естественно, приходится сделать следующее заключение. Даже материальный мир не произошел из ничего, а тем более не могла произойти из ничего душа. Следовательно, она существовала всегда; не могло быть времени, когда она не существовала. Если бы такое время было, если бы душа когда-нибудь не существовала, откуда бы тогда взялось время? Ведь чувство времени находится в душе и является только тогда, когда душа направляет свою силу на ум и ум начинает думать. Когда не было души, не было, конечно, мысли, а без мысли нет времени. Как можно поэтому говорить, что душа существует во времени, когда само время существует только в душе? Для души нет ни рождения, ни смерти; она только открывает себя в этих фактах. Она медленно и постепенно проявляется в разных формах, начиная от более низких и до высших, и на разных ступенях выказывает свое величие. Воплотившись в одном теле, она действует на него посредством ума, охватывает им внешний мир и научается понимать его, а использовав и истощив его, переходит в другое и т. д.

Теперь мы подошли к интересному вопросу, известному под названием перевоплощения души. Публика приходит иногда в ужас от этой идеи, и предрассудок людей в этом отношении настолько силен, что даже наиболее здравомыслящие из них скорее поверят, что они произошли из ничего, и затем с чисто женской логикой постараются создать теорию, что, происходя из нуля, они будут существовать вечно, чем допустят возможность перевоплощения. Те, кто произошел от нуля, конечно, и останутся нулями; но ни вы, ни я и никто из здесь присутствующих не произошел от нуля и в нуль не обратится. Мы существовали от вечности и будем вечно существовать, и ни под солнцем, ни над ним нет силы, которая могла бы лишить меня существования или сделать нулем. Идея о перевоплощении не только не заключает в себе ничего страшного, но, безусловно, необходима для нравственного благосостояния человеческой расы. Она представляет собой единственное логическое заключение, к которому люди могут прийти. Если вы должны существовать вечно, то должны были вечно существовать и в прошлом. Иначе быть не может.