Мудрый Исправитель Недостатков
Шрифт:
Однако Будильник не остановился и даже не замедлил ход. Пробормотал себе под нос, для храбрости: «Тик-так, тик-так», затем громко поздоровался: «Доброго вам утречка». И даже улыбнулся впридачу.
Черная стена не шелохнулась.
Бренд, командир отряда, буркнул:
— Здесь прохода нет.
Остальные тоже присоединились — каждый своим добрым советом.
— Вали отсюда!
— Ноги в руки и мотай прочь!
— Чеши, покуда цел!
— Кому сказано — убирайся подобру-поздорову!
— Канай отсюда, а то мы тебя враз доконаем!
— До
— Только что пожелал нам доброго утра, а теперь, вишь, добрый день у него! Куда так спешить?
Дни черной братии подчинялись жесткой воинской дисциплине. Предводитель, он же старший братец Бурбон Бидон, требовал неукоснительно придерживаться распорядка. Бидоны вставали и ложились в одно и то же время, каждый божий день завтракали, обедали, ужинали по часам, занимались боевой подготовкой ни минутой больше, ни секундой меньше, если же шли на войну, то разбивали лагерь и по своему обыкновению грабили, громили все подряд, но при этом тщательно заботились о подстраховке: выставляли посты и регулярно сменяли друг друга. Словом, точность чтили превыше всего.
— Разве у вас нет в заводе в часы обеда хотя бы закусывать? — сочувственно поинтересовался Будильник.
— В часы обеда? — фыркнул Бренд. — Да мы только что завтракали!
— Выходит, снабжение у вас нерегулярное? Это нехорошо. Кто родной жестянки для общего блага не жалеет, тому хотя бы жратва обильная да частая полагается. На вашем месте я бы возмутился: время за полдень, а обеда нет как не бывало!
— За полдень? — всполошился Бита. — С чего бы вдруг?
— Время-то идет, на месте не стоит. Уж мне ли не знать! — отвечал Будильник. — Я ведь часы, по-моему, даже слепому видно. Вот стрелки, понял? Ежели провиант не доставят, придется вам самим кухарить, а то как же это получается: «Шкворчит сковорода, а где ж она, еда? Не угощают пловом? Утешу я вас словом!» Добрый вечер, ребята!
— Вечер? Ну, это ты, брат, загнул!
— Мой двоюродный прадед в Лондоне, старина Биг-Бен, в восемь вечера всегда играет одну мелодию… — И Будильник тотчас же изобразил мелодичный звон. — Нравится? То же самое он исполняет и в десять вечера, и в полночь. — С чем и повторил знаменитый звон еще раз.
— Неужели уже так поздно? — Бастер зевнул, до того широко разинув рот, что Бидон его едва не вывернулся наизнанку.
— Когда зеваешь, изволь прикрывать ладонью рот, — оговорил его Точное Время. — Разве мать тебя не учила?
— Не-а, — ответил Бастер. — Она ведь тоже была родом из Бидонов.
Черных братьев охватила предсонная непоседливость. Они зевали, потягивались, терли глаза.
— Все еще не спите? Что ж тогда удивляетесь,
Командир Бренд распределил подчиненных: — Половина дрыхнет, половина несет вахту. Я сплю.
— По какому праву? — проворчал Банан.
— Он всегда сдает себе козырные карты! — взбунтовался Бомба. — А мы за него отдувайся.
— Не ссорьтесь, ребята, — утихомирил их Точное Время. — Все равно ваше время уже истекло, а ему пора заступать на вахту.
— Уже? — изумился Бренд. — Да я еще голову положить не успел! Нет ли тут какой-то путаницы во времени?
— Нет. Взгляни на мои стрелки.
Блок и Бомба уже храпели, а командир с грехом пополам начал готовиться к дежурству, как вдруг затарахтели сверкающие полусферы Будильника, оглушительный звон разнесся по всему одуванчиковому полю, а Точное Время бодрым голосом запел побудку:
— Вставай, вставай, чай-кофе разливай! С добрым утром!
— Я даже глаз сомкнуть не успел.
— А я вообще не ложился.
— Зато не придется одеваться-раздеваться для утренней зарядки! — командовал Будильник. — Конечно, если не хотите опаздывать! Солнце вон уже в зените!
— Как в зените?
— Да так. А будете дальше прохлаждаться, то и до заката недалеко.
— Может, со временем что-то не в порядке? — сонные братья натыкались друг на друга.
— Время движется беспрестанно. Таков закон природы, и не мне его менять, — гнул свое Будильник. — Да и вам не советую. Со временем шутки плохи, время не одолеть даже Бидонам. Оно знай себе идет своим ходом, бежит, мчится!
Стрелки вращались все проворнее, полусферы ослепительно сверкали, часы будили, убаюкивали, тарахтели, трещали, кричали кукушкой, отбивали мелодичный звон, что твой Биг-Бен, повторяя всю эту какофонию снова и снова.
— Стыд и позор! Я стою на часах вот уже двое суток бессменно! — роптал один из братцев.
— Не сей панику в наших рядах!
— Неужто мы уже целую неделю здесь ошиваемся?
— Какое там — неделю! Уже целый месяц.
— Я устал до смерти. Больше невмоготу.
— Едва держусь на ногах.
— А я уж и держаться перестал.
Шеренга распалась, вояки неуверенно опускались на землю, готовясь ко сну, и тотчас вскакивали, чтобы занять пост, но вынуждены были вновь рухнуть — не важно, куда, зачем и до каких пор. Один за другим валились они вдоль дорожки.
— Надо бы выставить часовых… — зевнул Бренд и в то же мгновение уснул.
— Он еще разглагольствует… — огрызнулся Бомба. — Ему бы только… — но, не закончив фразы, провалился в сон.
Сокрушенные сном черные братья валялись вповалку. Сопели, храпели с открытым ртом. Последний из сраженных Бидонов чуть приоткрыл глаза и сонным голосом поинтересовался: