Муха на крючке

Куликова Галина Михайловна

Гена Сестраков выглядел плачевнее Василисы. Больше всего портил его не помятый вид, а потухшие глаза. Василиса понимала, в чем дело. У Гены не было ни надежды, ни возможности отыскать нападавшего. Тогда как у нее такая возможность была. Она знала подоплеку дела, знала, почему прогремел выстрел, знала, кто в действительности должен был получить пулю.

Гена был слегка смущен, когда сказал:

– Ничего, если я съезжу к тебе и немного посплю, приведу себя в порядок? После обеда снова приеду сюда.

– Конечно, – воскликнула Василиса. – Зачем

ты спрашиваешь?

Ее телохранитель не поинтересовался, куда они направляются. Он просто следовал за ней, сохраняя дистанцию. Василиса быстро о нем забыла – ей было о чем подумать. Она прокручивала в голове все события, которые произошли в «Метеорите» с момента ее появления. Теперь она подозревала всех. Таланского, Спичкину, Кукушкину и даже Шувалова, который с первой минуты знакомства казался ей образцом мужской привлекательности. «Может быть, есть какой-нибудь подводный камень во взаимоотношениях Шувалова со Спичкиной? – подумала Василиса. – Уж больно странная парочка. Надежда Павловна вовсе не подходит этому мужчине». Впрочем, Василиса была убеждена, что Шувалову не подходит ни одна женщина. Кроме нее, конечно. Жаль, он этого не знал. А если сказать ему, он вряд ли согласится с этим ее умозаключением.

Василиса так погрузилась в свои мысли, что очнулась только возле входа в здание, где еще совсем недавно работала. Лифт вознес ее на седьмой этаж, к заброшенному офису Кудесникова, дверям «Кардинала» и бывшему кабинету Мочалко, из которого доносились голоса и смех. Вероятно, офис уже был сдан другим арендаторам. Василиса испытала даже некоторую досаду по этому поводу. Ведь с этим местом связаны два месяца ее жизни – такие, как выяснилось теперь, спокойные и приятные.

Кусок плинтуса, о котором говорил Мочалко, Василиса обнаружила в два счета. Достав из сумочки железную расческу на длинной ручке, она уже было хотела присесть на корточки, но тут в коридоре появился Юра Птыриков.

– А! Привет! – закричал он. – Какими судьбами?

Саша насторожился. Василиса успокаивающе улыбнулась ему, прошептав:

– Я знаю этого типа. В какой-то степени он безобиден. И все же держитесь от него подальше.

Телохранитель расценил эти слова по-своему. По-видимому, он решил, что Птыриков – некий отморозок, который может внезапно напасть или достать оружие и начать палить во все, что попадется под руку. Поэтому он пошире расставил ноги и взялся руками за ремень.

– Привет, – поздоровался Птыриков и с ним тоже и подмигнул. Лицо Саши оставалось непроницаемым.

– Кто это, ути-пути, такой суровый? – дурашливым голосом спросил глупый Птыриков и протянул руку, возжелав ткнуть телохранителя пальцем в живот, как это делают взрослые, забавляясь с младенцами. В ту же самую секунду Саша молниеносным движением схватил Юру за протянутую руку и уронил его на пол. Раздался ужасный стук, как будто Птыриков был деревянным.

– Ты что, дурак? – закричал он с пола писклявым голосом. – Да я тебя сейчас!

Саша едва заметно усмехнулся, глядя на поверженного врага.

Однако у Птырикова были свои способы борьбы за существование. Недолго думая он вытянул шею и, изловчившись, укусил Сашу за лодыжку. Это было не просто больно, это было неожиданно! Саша взвыл и согнулся пополам. Тогда Птыриков дернул его за укушенную ногу. Саша повалился на пол, пытаясь сгруппироваться. Но в этот момент лифт, возле которого и происходило дело, остановился, двери открылись, и оба противника клубком вкатились в него, разбросав уже находящихся внутри людей. Кто-то с испугу нажал кнопку первого этажа, двери закрылись, и лифт, загудев, отправился вниз. Оттуда доносились крики и стуки.

Вздохнув, Василиса уже было опять собралась присесть на корточки и заняться делом, как вдруг дверь в противоположном конце коридора распахнулась, и на этаже появились рабочие со скатанными рулонами линолеума и деревянными ящиками с инструментами. Громко переговариваясь, они разложили свое добро на полу и начали с азартом отдирать плинтус. Василиса, которая сделала вид, что просто прохаживается по коридору, непроизвольно метнулась к тому месту, где были спрятаны бумаги. Потом силой воли заставила себя остановиться. Вдруг это не настоящие рабочие, а ребята из органов? И они незаметно для посторонних ищут бумаги Мочалко?

Василиса расстегнула замочек сумочки и одним легким движением перевернула ее. Все, что было внутри, посыпалось на пол. Громко ахая, она принялась собирать свое добро с пола. Загородив спиной руки, поддела кусок плинтуса расческой и вытащила его вместе с гвоздем. Документы, призванные спасти Мочалко, действительно лежали в углублении. Спрятав их в сумочку, Василиса привела плинтус в порядок, быстро собрала остальные вещи и, поднявшись на ноги, нажала кнопку вызова лифта. Через некоторое время тот остановился, доставив в своем чреве целого и невредимого Сашу.

– Птыриков в порядке? – спросила Василиса без особой, впрочем, тревоги. Если Птырикову удалось дожить до его лет, то, вероятно, у него особо одаренный ангел-хранитель.

– Ну, – ответил Саша безо всякого выражения.

Теперь путь Василисы лежал в «Метеорит». Путь Птырикова, кстати, тоже. Но тогда она об этом не подозревала. Никто, включая Таланского, не знал о том, что случилось в доме Василисы этой ночью. Конечно, можно было предупредить заказчика по телефону и не выходить на работу, но Василиса посчитала, что будет лучше, если она посмотрит сегодня в глаза каждому из подозреваемых лично.

Всю первую половину дня она ходила из кабинета в кабинет, заводила пространные разговоры и наблюдала. Однако ничто ее не насторожило и не обеспокоило, хотя внутренне она была собранна и сосредоточенна. Ей казалось, что именно сейчас, в состоянии напряжения всех душевных сил, ее организм сработает как детектор лжи. Однако ожидания оказались напрасными. «Но кто-то ведь подложил мне леску и записку, содранную у Конан Дойля? – думала она. – И кто-то пробрался ночью в квартиру, чтобы убить меня».