Мухосранские хроники (сборник)
Шрифт:
– Вы все спятили, – промолвил Колобов убежденно. – Но только не подумайте, что я буду третьим в вашей палате.
– Заткнись, Колобок, – сказал Дедушев грубовато. – Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам…
– Нельзя ли без ерничанья? – нетерпеливо оборвал его Вольф.
– Можно. В общем, я вас всех разыграл.
Дедушев соскочил со скамейки, нервно обежал ее кругом и снова сел.
– Что значит – разыграл? – спросил Колобов сварливо.
– Это значит, что никакого звездного эха не существует. И все вы живете сами по себе, ни с какими галактическими
– А как же… катаклизмы? Бедствия? Роллитяне?
– Все это я выдумал, – Дедушев скорчил язвительную физиономию. – Ты же инженер. Колобок. У тебя высшее образование. Неужели ты допускаешь, что я, простой технарь, смогу придумать сверхсветовую связь, да еще при посредстве некондиционного телевизора из магазина «Юный техник»?
– Но ты же говорил…
– А у тебя своя голова есть на плечах? Если я тебе скажу, что нужно выброситься из окна, чтобы взмыть в небо, ты пойдешь бросаться?
– Но эта бандура что-то показывает! – горестно вскричал Колобов.
– Один момент, – вмешался Вольф. – Игорь Рюрикович Как вы заметили, я освободил ваш прибор от… э-э… излишнего декора. За что прошу прощения. Тем не менее, он продолжает транслировать вполне удобовоспринимаемые изображения якобы из окрестностей планеты Роллит. Если пощелкать выключателем, который у меня в кармане, прибор демонстрирует нам корабли пресловутой империи Моммр возле воздвигнутого ими силового барьера, который, как мне представляется, отчего-то пропал. Удовлетворите мое любопытство, объясните, как все это работает. Что именно нам показывают, если это не Роллит, и как именно это делается. Лично я не в состоянии пока разгадать этот ребус!
– Что ж вы, – сказал Дедушев. – А называетесь кандидат наук.
Он отобрал у Вольфа кинескоп, быстро свинтил тубус и вытряхнул на ладонь обычную круглую батарейку.
– Там еще процессор с памятью, – добавил он. – Вроде вашего «ай-семь», только отечественный. А в нем зашит примитивный видеопроигрыватель.
– Но эти экзотические названия? Вы же не могли их выдумать!
– Конечно, не мог, – усмехнулся Дедушев. – Где уж мне? Я их позаимствовал из одного романа. Фантастического. Люблю, знаете, фантастику…
– Дед, – прохрипел Колобов. – Ох, и гад же ты!
– Зачем вы это сделали? – спросил Вольф сдавленно.
– Проснулся утром. Солнышко светит, воскресенье на дворе. Благодать! Вот я и подумал: почему люди живут неправильно? Почему звезды ходят по правильным орбитам, а люди петляют и кружат? Как им помочь осознать, что каждый человек будто звезда – не песчинка в пустыне, а галактический объект?
– И помог, зануда, – злился Колобов.
– Но отчего вы не ограничились своим другом? – беспокоился Вольф. – Отчего набросились на меня?
– Это чистая случайность. Вдохновение какое-то нашло… На вашем месте мог оказаться кто угодно.
– Дед, – застонал Колобов. – Что ты за зверь такой? Я же тебе поверил. Я же новую жизнь решил начать. Ты мне всю душу вывернул своим телевизором.
– Что и говорить, – зло произнес Вольф. – Мало того, что ложь безнравственна сама по себе. Так вы еще взяли на себя право судить, кому и как жить! Откуда вам знать, что правильно, а что нет? Вы сами лишены твердых нравственных принципов! Я по вашей милости сегодня подрался!
– Это любопытно, – холодно сказал Дедушев. – Надеюсь, вы никогда больше так не поступите. Это вредно для вашего галстука.
Он вдруг с ожесточением стукнул кулаком по колену.
– Господи! Почему вы не можете без подпорок? Почему вам все время нужны то десять заповедей, то моральные кодексы, то звездные сказки, чтобы оставаться людьми?! Ладно, братцы, – мигом погас он. – Пора давать занавес. Живите как умеете.
Дедушев с треском отклеился от скамьи, подхватил мертвый уже кинескоп и побрел куда-то за деревья, в светлый июньский вечер. Колобов и Вольф молча смотрели ему вслед в разлинованную зелеными полосами спину.
– Дед никогда прежде не курил, – наконец промолвил Колобов. – И не врал. А теперь врет напропалую. Отчего бы?
– А как он загнал видеопроигрыватель в батарейку? – кивнул Вольф. – Процессор… память… Что-то здесь нечисто.
– Конечно, – согласился Колобов. Он с тоской посмотрел в потемневшее небо. – Кажется, дождь собирается, как говаривал поросенок Пятачок… Жаль, что все так обернулось. Спокойной ночи, Олег Олегович.
– До завтра, – ответил Вольф. Помявшись, добавил: – Заходите как-нибудь… в гости.
– Да? – Колобов изумленно улыбнулся. – И о чем же мы с вами станем беседовать?
– Не знаю, – честно сказал Вольф.
– И я тоже, – проговорил Колобов.
В квартире было сумрачно и пусто. Воняло какой-то кислой дрянью. «Хлев, – подумал Колобов с ненавистью. – Авгиевы конюшни. Как в пьесе у Дюрренматта: действие разворачивается на сцене, заваленной говном. Минуло пол-воскресенья, потом еще столько же, и ничего не изменилось». Принюхиваясь, он прошелся по квартире. Разило из мусорного ведра. Уезжая, Циля настрого наказала освобождать его вовремя. Разумеется, Колобов немедленно забыл об этом.
Он распахнул на кухне окно. Воздух посвежел и наполнился оголодавшим комарьем. «Стервы, спать не дадут. Как все нескладно… Позвонить Бабьеву? Может, дома… Мусорная планета Шушуга», – тут же вспомнил Колобов и едва не плюнул на пол от злости.
В окне болталось и плыло куда-то небо. Пустое, никем не обжитое. Начхать ему было на мелкого муравья Колобова, ни с того ни с сего возжелавшего с ним породниться.
«Плохо мне, – думал Колобов. – На душе пакостно. Была бы на самом деле эта чертова Роллит – наверное, ледником бы накрылась в три слоя. Где же вы, друзья-спасатели? Идеант, Найви, Аморайя? Куда вы все попрятались, что не спешите, едят вас мухи?»